В Киммерии резвятся ветры,
развевая хмарь без следа.
Отдала бы я всё на свете,
чтоб остаться там навсегда.
Только край тот – уже чужбина,
и приют мой – уже не мой,
да и я не своя – а сына,
у которого дом – другой.
Суждено мне вдвойне изгнанницей
песни петь у чужих очагов:
как минувших времен посланнице,
как беглянке – за пищу и кров.
Утешаюсь немым упованием:
когда станет невмоготу,
мне убавят срок наказания
и отпустят туда, в мечту,
где в степи озоруют ветры,
где зарыты в песке города...
Попирая людские запреты,
я останусь там навсегда.
Над моей потерянной родиной
будет плакать моя душа,
а она устами бескровными
будет тихо меня утешать.
И полынь, как вдова морехода,
с сединой у бездонных глаз,
будет ждать моего прихода,
чтоб увидеть в последний раз.