Неутомимой птицей ветер
Гонял по роще листьев медь,
И лишь под утро, на рассвете,
Чтобы не быть за всё в ответе,
Решил затихнуть, присмиреть.
Стыдясь нагих ветвей, берёзы,
Встречая солнце поутру,
Роняли призрачные слёзы
И вздрагивали на ветру.
Роптали листья умирая,
И был в их ропоте укор.
В пожаре осени сгорая,
Плели последний свой узор.
Была пустынною аллея –
Как далеко до летних гроз!
И как-то холодно белели
Намокшие стволы берёз.
Чуть различима под листвою
Тропа… едва заметный след.
Кто одиноко шёл тропою?
Тут был скиталец? Иль поэт?
Иль, может быть, по воле рока
Тот странник бедный, всем чужой,
Обиженный судьбой жестокой,
Сюда шагал, как шёл домой?
Иль это юноша влюблённый
Здесь тщетно ждал предмет любви?
И вспоминал: под этой кроной
Весной им пели соловьи.
А может он, как и Есенин,
Берёзку нежно обнимал,
Прощаясь с ней до дней весенних,
И песни грустные слагал?