Степь спала в закатной пене,
я лежал на верхней полке.
Позади – вечерний город
с облетающей листвой.
Мама! Мчат по стенам тени,
мама, где-то воют волки:
из степей, лесов, оврагов –
волчий вой,
волчий вой.
Пусть зелёные закаты
всё увиденное скроют.
Всё зелёное от воя,
зеленее забытья…
Воют волки, волки воют –
ненавистью и любовью.
Нет! Не тем! Невыразимым
и зелёным, как змея.
И зелёные закаты
разгорелись так красиво!
Заболтали с пылью клёны,
развязали языки.
Стройно, слаженно, надрывно
песни плакали зелёным,
зеленей болот махровых,
зеленей моей тоски…
Воют волки, волки воют…
- Что ваш полонез, Огинский!
Вот – тоска!
Внимайте: звёзды
зеленеют и звенят…
Воют волки, волки воют,
облетают годы-листья,
поезд катится под гору
в несгорающий закат…
О, не дай же мне проснуться!
Спать и слушать,
спать и слушать.
Ночника плафон мигает,
слабый блеск под полусон…
Дай мечты моей коснуться:
где-то жизнь идёт другая,
и над светлыми полями
тихий звон,
тихий звон…
Воют волки,
воют волки,
всё становится зелёным.
Под мотив их колыбельной
засыпать мне не в первой…
За спиной, над головою,
над простором страшным, сонным,
из садов, из туч, из окон –
волчий вой,
волчий вой.