Когда движенье Смерти гулким эхом
Становится вдруг явней и страшней,
Услышавший /приспешникам в потеху/
Торопиться жить правильно сильней.
Он раздаёт долги, внимателен и
Стократ боится Божьего суда,
Ночами стонет и твердит: «Повремени!»,
Роняя слёзы, не боясь стыда.
Встают каскадом все грехопаденья
И голоса обиженных кричат,
А совесть точит, жаждет всепрощенья
/Врагом стал скромный розовый закат/.
…Так ждут её, боясь и призывая,
Шагами, отмеряя каждый час,
Молитвы мамины припоминая,
Надеясь, что Всевышний любит нас…
Так ждал Раскольников в ночи,
Офелия встречала полюбовно…
Пилату не нужны уже врачи, –
Смерть лечит всех! Боюсь, условно.
А Воланд, бросивший слова-проклятья
О том, что каждому из нас по вере,
Не понимал той роскоши и счастья,
Даруемых страдальцам в полной мере.