(Аккадский миф)
Негде, в городе Эреду, жил во время былое
мудрый сын бога Эа, и звали его Адапа.
Люди были послушны его повеленьям.
Умный и самый проворный среди Ануннаков,
был он светлый душою и чистый руками,
как помазанник почитающий законы.
Всю премудрость богов он постиг, и в Эреду
слово его почиталось как слово Ану на небе.
Разумом наделил его Эа, открыв тайны мира;
мудрость дал он ему, но не дал вечной жизни.
Эа создал Адапу для рода людского,
как межу проложил между жизнью и смертью.
Заодно с пекарями хлеб печет он насущный,
снедь и воду для простых людей добывает,
сам своею чистой рукою столы накрывает.
Когда нет его за столом, лодку он снаряжает, -
ловит рыбу Адапа для жителей Эреду.
Верноподданный сын города неустанно
молится богу Эа, ложась и вставая,
да замки своей лодки каждый день отмыкает.
Вот однажды, как обычно, он в лодку садится.
Дует северный ветер и влечет его судно.
Камышовым веслом судно он направляет
на ловлю рыбы в открытое море.
Вдруг, откуда ни возьмись, налетел южный ветер! -
словно хищная птица над лодкою кружит,
бьет по водам морским он своими крылами,
гонит грозные волны на лодку Адапы.
«Южный ветер, ты машешь своими крылами -
прогоняешь меня из дома владыки!
Южный ветер, с дороги тебя уберу я -
камышовым веслом тебе крылья сломаю!»
Он изрек это слово своими устами
и веслом камышовым сломал крылья ветру.
Вот семь дней миновало, а ветер не дует.
Царь богов вопрошает посла своего, Илабрата:
«Отчего отдыхает семь дней южный ветер?»
Горестно Илабрат отвечает владыке:
«Оттого что Адапа, сын Эа, сломал ему крылья».
Как услышал об этом деянии Ану,
с трона встал своего и кричит: «Непорядок!
Пусть Адапу ко мне приведут, сына Эа!»
В это время бог Эа, все ведающий на небе,
прикоснулся к Адапе незримой десницей;
разубрал его в траур и дал такое повеленье:
«Надобно тебе в траур одеться, Адапа.
По велению Ану ты отправишься в небо
и подойдешь к небесным воротам,
где встретят тебя Таммуз и Гишзида.
Тебя завидят они и окликнут: «Человече!
Отвечай, отчего нарядился ты в траур?»
Скажешь: «На земле исчезли два бога,
оттого и ношу я траурное одеянье».
Спросят они: «Каких богов вы потеряли?»
Скажешь им: «Это Таммуз - бог природы,
умирающий и возрождающийся ежегодно,
да страж демонов злых - бог-целитель Гишзида».
Друг на друга они поглядят, подивятся;
о тебе слово доброе Ану замолвят
и, глядишь, в добрый час его гнев поубавят.
Только помни, Адапа, нет жизни на небе!
Не ешь хлеба там - для тебя он смертелен,
не пей воды – это смерти подобно!
А принесут одежды белые, переоденься
да божественным елеем умасти свое тело.
Не забудь моего повеленья, Адапа, -
того слова, что я завещал, держись крепко».
Вот посланник небесный к Адапе явился
с повелением свыше: «Тому, кто перечит стихии,
кто дерзает ломать крылья южному ветру,
отвечать надлежит перед самим Ану!»
И его повели по небесной дороге.
За посланником в небо Адапа поднялся,
у ворот царства небесного объявился.
Там на страже стояли Таммуз и Гешзида;
увидали Адапу они и кричат: «Непорядок!
Человече, зачем это ты так нарядился?
Отчего носишь траурное одеянье?»
Говорит им Адапа: «Исчезли два бога
на земле, оттого и разубрался я в траур».
Спрашивают его привратники неба:
«Кто же эти два бога, что вы потеряли?»
Горестно он им отвечает: «Таммуз и Гишзида».
Друг на друга взглянули они – подивились,
проводили Адапу к царю богов Ану.
Вопрошает Адапу разгневанный Ану:
«Как посмел ты сломать крылья южному ветру?»
Отвечает он царю богов: "Владыка,
нынче в доме твоем, в пучине моря,
удил я рыбу, и море как зеркало было.
Вдруг подул южный ветер - опрокинул лодку.
Оказался я в пучине твоего дома, Владыка,
и веслом камышовым по ветру ударил!»
Так ответил он богу, а Таммуз и Гешзида
за него слово доброе замолвили Ану.
Успокоилось сердце Ану, гнев его усмирился.
Лишь посетовал он: «Для чего Эа небо и землю
открывает к познанию людям нечистым?
Зачем дал ум и сердце, зачем создал имя?
Что же теперь со всем этим поделать?
Принесите ему хлебы жизни, - пусть ест их,
да живой воды пусть напьется с дороги».
Хлебы жизни дают Адапе, – не ест он.
Живой воды налили, – он и от воды отказался,
а принесли одежды белые, - переоделся
да елей, что ему предложили, помазал.
Глядит на него царь богов и дивится:
«Что же ты, человек, есть и пить отказался?
Есть и пить не будешь - люди станут не вечны».
Отвечает ему Адапа: «Мой владыка!
Так заповедал мне Эа, отец и защитник,
что негоже есть и пить нам на небе».
Говорит царь богов посланнику Илабрату:
«Коли так, отведи его обратно на землю,
но сперва пусть поспит перед дальней дорогой.
Пусть во сне ему смерть дышит мглою пустыни, -
каково смертным быть, пусть во сне он узнает!»
Открывает Илабрат двери опочивальни,
указывает Адапе на небесное ложе:
«Спи!» - говорит ему, а тот глаз не смыкает;
«Лежи!» – говорит ему, а он голову поднял.
Глядит на это Ану и дивится наперснику Эа:
Кто среди его богов мог бы сделать такое?
Кто посмел бы слово поперек Ану возвысить?
Не спит Адапа и глядит на все ужасы неба -
от края земли и до выси небесной.
И узрел Ану, что Адапа ему не послушен,
что велениям Эа оказывает предпочтенье, -
того бога, кто дал безграничную власть человеку,
чтобы сам он судьбу свою светлою сделал.
И тогда на небесном ложе услышал Адапа, -
тот, кто южному ветру дерзнул сломать крылья, -
да на ложе земном услыхало все семя людское,
как над миром возносились слова: «Да свершиться!
Да свершаются беды и зло человеку приносят!
Да приходят болезни и плоть удручают!
Пусть людей успокоит лишь царица Нинкаррак,
когда тело оцепенеет и болезни отступят;
но перед смертью пусть лихорадка постигнет,
чтобы на смертном одре не ведал Адапа
доброго сна и радостей сердца людского».