Мы от созданий чудных ждём приплод,
Чтоб роза красоты не увядала,
И пышно отцветая каждый год,
Себя в потомстве снова проявляла.
Но ты, жених своих же ясных глаз,
В своём огне своё сжигая тело,
Там сеешь мор, где ждёт обилье нас,
Враг сам себе, жестокий до предела.
Ты, мира свежий, красочный букет,
Единственный герольд цветенья мая,
В бутон свой прячешь дней грядущих цвет,
Себя, мой нежный скряга, расточая.
Мир пожалей, иль долг пред ним обильный
Съедят обжоры - ты и червь могильный.
Sonnet I
From fairest creatures we desire increase,
That thereby beauty's rose might never die,
But as the riper should by time decease,
His tender heir might bear his memory:
But thou, contracted to thine own bright eyes,
Feed'st thy light'st flame with self-substantial fuel,
Making a famine where abundance lies,
Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel.
Thou that art now the world's fresh ornament
And only herald to the gaudy spring,
Within thine own bud buriest thy content
And, tender churl, makest waste in niggarding.
Pity the world, or else this glutton be,
To eat the world's due, by the grave and thee