Дул ветер, вьюга бушевала,
И все дороги заметала.
А у окна сидел щенок
И ждал хозяев возвращенья.
Оставленный на попеченье
Чужих, он был так одинок!
Чужой была ему старуха…
Ни потрепать его за ухом,
Ни угостить, ни почесать
Она извечно не желала,
А только злилась и ругала,
Стараясь от себя прогнать…
И кот её, большой и важный,
Ярился и шипел лишь страшно,
Царапнуть норовил щенка.
Жизнь без хозяйки так уныла,
А всё вокруг чуждо, постыло,
И лишь одна в душе тоска.
Попробовал лизнуть он руку
Старухи – та визжать с испугу!
Попробовал дружить с котом,
Тот с видом герцога иль графа
Всё разъяснил единым махом,
Виляя взад-вперёд хвостом.
"Ты, Тимка, увалень, балбес!
В кастрюлю к бабке я залез
И рыбы досыта наелся…
А ты за то наказан был.
Уж сколько я тебя учил,
Чтоб ты крутился и вертелся!
Ведь пропадёшь без сей науки!"
"Лезешь к хозяйке ты на руки,
А сам воруешь у неё.
Ведь это подло!" “Ой, балда!
Ну, прямо мне с тобой беда!
Что подло, дурень? Ой-ё-ёй…
Я её жизни украшенье!
И заслужил тем снисхожденье!
Могу позволить и каприз.
И в полном я у ней доверье,
И мне открыты настежь двери
Её…” - мурлыкал кот Маркиз.
“Надрать бы хвост тебе, зазнайка!
Приедет, вот, моя хозяйка…”
“Она приедет! Как же! Жди!
Балбес… Она тебя забыла!”
“Порву!” “Ах, как же это мило!
За правду рвать меня. Прости,
Ты груб. И я пойду к обеду.
С тобою скучная беседа!” -
И кот из комнаты ушёл,
Оставивши щенка в унынье.
“Не может быть! Чем я повинен?
Не залезал, как кот, на стол…
И все жё, может, провинился?
Бывало на неё я злился,
Рычал, однажды укусил,
Изгрыз какую-то игрушку,
Порвал, играючи, подушку…
Но я же ведь её любил!
Мы с нею вечером гуляли
И в мячик, помнится, играли.
Но какова моя вина?
За что такое наказанье?
Неужто нет мне оправданья?
Ну, где же, где теперь она?
Найти во что бы то ни стало!
Хоть времени прошло немало,
Но я найду! И этот кот
Не станет больше насмехаться
И надо мною издеваться.
Тогда ему уж попадёт!”
И Тимка выпрыгнул в окно.
Было совсем уже темно,
Лежали свежие сугробы,
И месяц на небе дремал,
И праздник светлый наступал,
И аромат стоял особый –
Предпраздничный! Людей немного
Встречалось на пустой дороге,
Скользя и падая на льду,
Щенок по улице брёл грустно
С щемящим душу горьким чувством,
И ветер леденящий дул.
Большая рыжая дворняга
Приметила щенка – беднягу.
Покрытым инеем хвостом
Она задорно завиляла,
Проворно к Тимке подбежала,
Сказала звонким голоском:
“Ты что шатаешься здесь, крошка?
Сейчас все дома: псы и кошки.
Куда под ночь тебя несёт?”
“Ищу хозяйку! “Вот в чём дело!
Да ты от снега уж весь белый.
Мороз какой под Новый Год!
И как зовут тебя?” “Тимоша!”
“Идём со мною, мой хороший.
Здесь место знаю я одно.
Погреться можно, подкрепиться,
И даже (ах!) повеселиться.
Его открыла я давно!
Народ зовёт меня Багирой,
Но жить-то я стараюсь миром,
Хотя и покусать могу,
Коли кто кость отнять захочет.
Но я добра ко всем, и очень.
Коль в силах, горю помогу!”
“А почему же вы не дома?” -
Спросил щенок немного сонно.
“А я, мой милый, дочь дворов!
Я закалилась в многих драках,
Как первобытная собака.
И небо отродясь мой кров!
Я наших жителей встречаю
И на работу провожаю.
Иные одарят куском
К досаде дворников – злодеев!
Вот с кем я ладить не умею.
Всяк норовит прогнать пинком!”
Друзья пришли к огромной ели,
Здесь возведённой на неделе.
Блистают огоньки на ней,
Игрушки пёстрые свисают,
И снегом вся она сияет,
И манит мягкостью ветвей.
“Красиво!” - выдохнул Тимоша.
“А, главное, здесь нету кошек!
И добрый дядечка живёт.
Он всех бродяг нас привечает,
И в честь него всяк пёс пролает.
Он нам всегда кусок даёт!”
Явился тут дворовый пёс.
Большую кость в зубах он нёс.
“Знакомьтесь! – молвила Багира. –
Тимка! Хозяйку потерял
И с вечера её искал.
А это - главный наш задира!
По папе чуть не из боксёров,
По маме же – наших, дворовых.
Люби и жалуй! Славный Гера!”
“В честь праздника мосол вручить
Позволь! И обязуюсь быть
Твоим я другом самым верным!” -
Гость произнёс. “Прекрасный слог!
Ведь он поэтом бы стать мог!” -
Смеялась ласково Багира.
“Они, красавица, пусты,
И от всего бегут в кусты,
А нам, дворовым, не до жиру!
И страшно, а идёшь! Иначе
Помрёшь… Никто и не заплачет.
Вот что обидно-то, друзья!
Я, может быть, из благородных,
Хотя бездомный и безродный!
Но всё ж честна душа моя!
А тут какие-то болонки
На меня скалятся в сторонке.
А рыкнешь – визг начнут такой,
Будто я ими отобедал!
Коль станешь ты у них соседом,
Так приготовься слушать вой!”
“Ах, Гера, перестань канючить…
Смотри, рассеялись все тучи.
А елка? Как же хороша!
А после праздника салатов
Натащат нам сюда ребята.
Устроим пир… Гуляй, душа!
Тебе хозяйская рука,
Хотя бы и даже нелегка,
Дороже этакой свободы!
Ты говоришь, что ты изгой…
А я скажу – весь мир сей твой!
Не подвела бы лишь погода…”
Щенок внимал речам Багиры,
Назвавшейся “хозяйкой мира”.
Но их он плохо понимал.
Блестели шарики и бусы,
И огоньки. А всё же грустно.
Хозяйку видеть он мечтал.
Тут вдруг синица прилетела:
“Слыхали ль вы? Такое дело!
У нас обкраден Дед Мороз.
Не знаю большего позора!
Управы бы найти на вора!
Мешок с подарками унёс!”
И с этим улетела птаха.
“Испорчен праздник одним махом!” -
Гера решил. “Да нам-то что? –
Багира вяло отвечала. –
Нас не касаемо нимало!
Нас не одарит ведь никто!”
“А дети? Он же в Новый Год
Подарков им не принесёт! –
Взвизгнул щенок. – Надо искать
Мешок!” “Ну, точно, сосунок!
От снега не видать дорог!
А он готов уже бежать!”
“А я согласен! – рявкнул Гера. –
И мы найдём их, я уверен.
О, даже знаю я, кто вор!
Мясник! Себе он кости даже
Ворует. Там найдём покражу.
Конечно, он мешок упёр!”
“Вы слишком любите людей!”
“Детей, Багирочка, детей!
Ты, если хочешь оставайся,
А я и Тим – мой юный друг
Возьмём злодея на испуг.
А ты же здесь нас дожидайся!”
Гера пошёл вперёд. За ним
Поплёлся по сугробам Тим.
“Эй вы! Чем устрашать собрались?
Один – щенок, другой – зубов
Лишён уж несколько годов!
Ишь мстители-то подобрались!
Постойте! С вами я пойду.
А то ведь влипните в беду
Вы без меня! Уж я-то знаю,
Как с этим людом говорить,
И как и чем ему грозить.
И, если надо, искусаю!”
“Багирочка, я очень рад,
Что ты…” “Молчи, аристократ!
Не за тебя же я волнуюсь.
А скучно будет мне одной.
Ну, а в компании – хоть в бой!
И предвкушаю – навоююсь!”
И к мяснику пошли втроём
Снегом заметенным путём.
И ярко фонари горели…
И дома праздновал народ,
И приближался Новый Год,
И звёзды ясные блестели…
Дом мясника был крепко сбит
И непреступный имел вид.
Окна темны – хозяев нет.
Ни шороха, ни даже звука…
Прижавшись для тепла друг к другу,
Держали наши псы совет.
“На штурм! Подкопом!” - призывал
Всех Гера. “Эко ты удал!
Авось ещё он не являлся,
Авось вообще не виноват.
Молчи уже, аристократ!
И что тебе мясник сей дался?! -
Багира тихо свирепела, -
Уйдём!” “Нет! Этак так не дело.
Давайте просто подождём!” -
Щенок, робея, лепетал.
Гера согласно закивал.
“Вернётся ж он когда-то в дом!”
На том они и порешили
И целый час дом сторожили,
Пока мясник не появился,
Взлохмаченный и очень злой,
С тяжёлой ношей за спиной.
В подвал он, торопясь, спустился.
“Да это дедушкин мешок!” -
Тявкнул взволнованно щенок.
“Ворюга! А меня гонял,
Когда его сосиски крала.
Ведь зашибить грозился шпалой!
Теперь узнает мой оскал!” -
Багира злобно прошептала,
К подвалу рысью поскакала.
За нею – Гера и щенок.
В подвале разгорелась драка.
“Уйди! Оставь меня, собака!
Проклятая! Свалила с ног!”
“По что детишек обобрал?
Почто костей нам не давал?!” –
Багиры доносился рык.
“Ах, люди, люди, помогите!
От псины бешенной спасите!” -
Вора визгливый, тонкий вскрик.
Но Гера уж схватил мешок
И к выходу его волок.
Багира вдоволь нарезвилась
И, прихвативши колбасы,
Вильнув своим хвостом лисы,
Прочь из подвала устремилась.
Мешок отволокли под елку.
“Ну, что ж, сходили не без толку.
Я колбасой сыта!
Под Новый год – какое чудо!
Я вспоминать об этом буду.
Елка и воля – красота!”
Тут бубенцы вдруг зазвенели.
В санях сребряных из-за ели
Подъехал к тройке Дед Мороз
И, осмотрев свою покражу,
Пот утирая со лба даже,
С поклоном низким произнёс:
“Вы праздник для детей спасли,
И счастье тем им принесли!
Вы проявили состраданье,
Отвагу! И спасибо вам.
И руку я подам вам сам,
И ваши выполню желанья!
Мечты скажите ваши мне,
И я исполню!” “Как во сне! –
Слегка прифыркнула Багира, -
Да мне не надо ничего.
В достатке у меня всего.
Тем более, что я транжира!”
“А у меня желанье есть.
Я старый пёс, и век свой весь
Лишь где ни попадя скитался.
Хочу узнать, что значит дом.
С хозяином, в углу своём
Свой кончить век!” - Гера признался.
“Исполнится сие!” Тимоша,
Весь побелевший от пороши,
Взвизгнул: “К хозяйке я хочу!
И Новый Год встречать с ней вместе,
А не в каком-нибудь подъезде!”
“Ну, что ж, и это по плечу!
Исполню я твоё желанье, -
Сказал Морозко. – В окончанье
Тебя, Багира, вновь спрошу,
Чего ты хочешь?” “Я не знаю.
Всю жизнь свою от края к краю
Я одиночкою брожу…”
“И нравится?” “Мне интересно
Новое видеть, нюхать место.
Я ведь обычная дворняга!
Жизни иной не знаю я.
И такова судьба моя!
Что нужно мне? Ведь я – бродяга!”
“А хочешь ездить ты со мной
Из края одного в другой?
Коль не понравится, уйдёшь!
Вовеки будешь ты сытая.
И не неволить обещаю.
Увидишь мир. Как он хорош!”
Вздохнула гордая Багира:
“Проехаться с тобой по миру?
Ну, что ж, пожалуй, соглашусь…
Хотя бы холода миную
Метелицу и вьюгу злую.
А по весне назад вернусь!”
Все дни печалилась Полина,
Хотя сестра её Арина
Шла на поправку день от дня
И даже раз уже вставала,
Всё же Полина тосковала:
“Как там Тимоша без меня?”
Она вернулась в Новый Год
Домой, не зная что там ждёт.
Сбежал от тётушки Тимоша…
Искала. Нет нигде щенка.
И шепчет, глядя на снега,
Полина: “Где ж ты, мой хороший?!”
И вдруг раздался в дверь звонок.
За дверью – чудо! Сам щенок!
Визжит и ластится к Полине.
Та на руки его берёт
И в комнату скорей несёт
Греться у старого камина.
Нет лучше в Новый Год подарка!
Огонь весёлый пляшет жарко.
И на руках хозяйки спит
Тимоша. Музыка играет,
Часы двенадцать отбивают,
И ель нарядная блестит!
*
Старик Егор жил одиноко,
Не изобильно, не убого,
Но ни жены нет, ни детей…
С собою в шахматы играет,
Былое с грустью вспоминает
И видит изредка друзей.
А одному под праздник скучно:
То факт, хотя и не научный…
С тоской глядел в окно старик
И думал, где бы найти друга,
Чтоб не томила этак скука…
Он головой седою сник,
Как вдруг увидел во дворе
В свете лимонных фонарей
Лохматого, большого пса.
К себе его старик заводит:
“Чего тебе, брат, колобродить.
Вот, каша… Есть и колбаса.
Живи со мной. Мне веселее.
Тебе сытнее и теплее!” -
Старик собаке говорит,
И Гера басовито лает,
И все команды исполняет.
Век одиночества забыт!
*
В небе синем, в час не ранний
Летят серебряные сани.
Ими правит Снеговик,
И Снегурочка смеётся.
Рядом с нею раздаётся
Чей-то хриплый хохот-рык.
Со своею скромной свитой
В шубе красной, ладно сшитой
Едет, едет Дед Мороз!
Рядом – рыжая собака,
Как лисица, хоть дворняга.
Длинный хвост и длинный нос.
Мчится резвая Багира
В свите дедовой над миром,
Сторожит его мешок,
Небо лаем оглашает,
Со Снегурочкой играет.
Путь весёл их, путь далёк…
Небо блещет и сияет,
Месяц землю поздравляет,
Звёзды водят хоровод,
Снег искристый голубеет,
Ветер еле слышно веет…
Идёт по свету Новый Год!