На Лесной витает вспышка боли.
Мое сердце осторожно колет
И напоминает о беде.
Я теперь ношу ее везде.
Не сужу, кто прав, кто виноват.
Мне равно чужд и циник, и фанат.
Вокруг Москва энергией сорит.
И всем доступен русский и иврит.
У перевода нет альтернатив.
Есть - не убий – от Бога во плоти.
И кровь Его мерещится окрест.
Не плачу. Не могу войти в подъезд.
Но «Отче Наш» заученно шепчу.
И кто-то прикасается к плечу.
Я верных слов никак не отыщу.
И лоб себе украдкою крещу,
Аж снег на двоеперстие слетает.
Оглядываюсь: Церковь золотая.
Стоит себе и смотрит молчаливо,
Насколько мы беспамятны и лживы.