Можно посмеяться (особенно над первыми двумя), можно ещё чего... :) А вообще - пускай будет, жалко что ли. Год рождения у меня, если что, восемьдесят шестой. Стихи не редактировались, орфография и пунктуация бумажных оригиналов сохранена. А что-то похожее на поэзию начинается примерно с середины записи.
Зайчик (1992-3?)
Маленький зайчик
Утром проснулся,
Травку шипал
И мамочку ждал.
Мама зайчишке гулять разрешила,
Но, пред отходом она говорила.
- Есле встретиш,
Рыжова зверька,
То беги, беги из-под тишка
Есле встретиш двух-ногово зверя,
То беги никому ты не веря.
Если встретиш штучку железную,
Холодную, мокрую и бесполезною,
Не подойди, смотри к ней.
Зайчик всё выполнить обесшял,
Вышел из норки –
Гулять поскакал.
Жизнь (1997-8?)
Я думала в детстве,
Что юность нежна и прекрасна.
Что взрослой быть и ответственной –
Это совсем не ужасно.
Я думала, юность ласково позовёт
И нежной рукою манить меня будет вперёд.
Но меня, как волчонка, за шиворот взяли,
Руку сунули в клетку и пальцы разжали.
Ну а в тесной, кричащей и яростной клетке
Чтобы жить, извиваются, бьются недавние детки.
Слышу я, как в ночи хрустят
Чьи-то кости, над которыми птицы кружат.
________________________________________
Мясорубка ты, жизнь, костоломка –
Но ты же хрупка и ломка.
Ты сильна и жестока –
Но местами, как мудрость, глубока.
Жизнь! Зачем ты обманываешь волчат?
Может быть, они этого не хотят,
А хотят просто ласки, добра?
Может быть, у них в сердце дыра?
Огрызаются, да, кусаются
И, рыча, в руках извиваются.
Ну а разве бы ты не кусалась,
Если бы над тобой издевались?
Если б света, как правды, боялась?
Если б сердце от боли бы сжалось?
Так кусайте, друзья, кусайте!
Ничего вы ей не прощайте!
Может статься, потом, как награду,
Вы получите ласку, прохладу…
________________________________________
Ну а если погибнуть – то только в бою.
Подороже продайте вы шкуру свою!
Вы на память оставьте врагам
Шрамы, чтоб не было пакостно вам.
Пусть она отнимает друзей!
Пусть она уж их чучела ставит в музей!
Не ломайтесь! Крутитесь, мстите!
Она будет больней ещё бить, учтите.
Чем вы бьётесь сильней –
Тем она бьёт больней.
Но не всё ли равно?
Это нам ведь дано!
Это наше! Боритесь, кусайте,
И ей шанса не оставляйте.
________________________________________
Я надеюсь, что там, впереди
Вас пригреют на чьей-то груди.
Станете вы не волком – собакой.
Наедитесь из миски со смаком,
И ошейник – символ раба –
Вам напялят пониже лба.
Поводок и намордник железный
(Для злодеев и трусов полезный)
Вы наденете гордо. Буду рада за вас.
Но подчас
Всё ж приятнее зубы в злодея вонзить.
И не раз.
*** (1998)
Били плётками
Сердце голое.
Ты в борьбе, мой друг,
Сложил голову.
Опускали гроб
Во сыру землю,
А я думала
Про судьбу свою.
Шла с кладбИща я,
Склонив голову,
И стегал мне дождь
Сердце голое.
Бред (2000)
Я раскладываю карты.
Хочу знать,
Как судьбу мне одурачить –
Урвать
У нее побольше силы.
Зачем?
Чтобы не попасть мне в чей-то
Гарем.
Чтоб светила в небе яркая
Звезда,
Чтоб спокойно ночью спали
Города…
Кто об этом не мечтает –
Дурак.
Хорошо бы это сделать.
Но как?
*** (2001)
Все – от винта! Вверх и вперёд.
Сбросить балласт. Вытереть пот.
Вытереть кровь. Воздух – в себя.
Вниз не смотреть. Пусть их скорбят.
В штопор уйти. Сердце унять.
Что это?! Свет. Стены. Кровать.
Чёртовы сны… Кашлять внатяг.
Тёплой воды. Куртка. Рюкзак.
Серенький день. Кругленький год.
Вечер. Постель. Мордой об лёд.
*** (2002)
Punks not dead, искусство вечно
И любовь.
Всё ок, жизнь бесконечна.
В жилах кровь
Бьётся, спиртом до упора
Взведена.
Но глядит с бугра на город
Сатана.
Иногда кивает грозно,
Знак даёт.
Ты замечен! Всё. И поздно
Поворот
Затевать. Он нас навеки
Заберёт!
Панки – тоже человеки.
Панк умрёт.
*** (2002)
Лик Христа чёрным воском закапан.
Ври, что хочешь, а свечи не врут.
Посмотри, как младенец заплакан!
Ты совсем его бросила тут.
Ты, как прежде, гуляешь с друзьями,
Покупаешь чего-то с лотка,
Пиво пьёшь, громыхая цепями,
Что привыкла носить на руках…
Всё так просто, привычно, нормально…
Ты довольна, смеются уста.
Но свечи воск чернеет печально
Неспроста. Неспроста. Неспроста.
*** (2001-02?)
Как странно: ты вроде бы сильный,
И вроде бы можешь всё.
Но ночью
Приходит призрак,
И ты ведёшь себя, как осёл.
И вроде маленький призрак –
Но с цепкой костлявой лапкой.
И вроде маленький призрак –
Да не прихлопнешь тапком.
И вроде маленький призрак –
Но делает очень больно…
Этот призрак – бессилье.
Бессилье и злая тоска.
И всё надоело.
И ты режешь себе вены –
Не до смерти пока…
А никому нет дела.
Даже если до смерти.
Но главное –
Тебе самому до этого уже не будет дела.
Главное – ты видишь такие же шрамы
На руках у своих друзей.
Тебе их не жалко, ибо вы равны…
Хотя, конечно же, жальче, чем себя.
А ночью ты видишь кошмары и зовёшь во сне маму.
И это – жизнь.
*** (2001-02?)
Я проснулся разбитым.
В комнате холодно.
Накануне ничего не было.
Завтра тоже ничего не будет.
На экране «pause» –
И застыли титры.
Варю кофе молотый.
Учу что-то про веберы*.
Никто не знает, никто не судит.
Я пишу стихи, никому не нужные –
Побочный продукт воспалённого мозга.
Под глазом – фингал, откуда – не помню:
Накануне ничего не было, сегодня – тоже.
Выдаю друзьям улыбки натужные,
Похожие на оскал несуществующего монстра.
Я ещё в детстве раздавлен и сломлен,
Я еще тогда стал тварью и мясом, что ничего не может.
То есть нет, может – орать, изнывать и плакать.
А также может рычать, материться, злиться…
Может ворчать – «уберите лапы».
По приказу – герой, по приказу – убийца.
По одному приказу – герой, по другому приказу – убийца.
Явный параноик, я не хожу по врачам.
Иногда у меня слишком много времени, иногда его вообще нет.
Иногда я радостно внимаю чьим-то речам,
Но почти всегда через некоторое время понимаю: всё бред.
Мои друзья или такие же психи –
Но тогда они к себе не подпустят –
Или серенькие мыши, трудяги тихие,
Которым прикажут – и они кровь тебе пустят.
Я много чего знаю и умею, но
Или не до конца, или это просто никому не надо.
Я уже ловил себя на том, что мне всё равно,
Кем сейчас быть – святым или гадом.
Я уже не раз ловил себя на том, что мне всё равно,
Кем сейчас быть – православным святым или последним гадом.
Я не раз резал вены, а один раз залез в петлю.
Но петля сорвалась, и всё время соскальзывает лезвие.
Я был продавцом, газетчиком, собирал на огороде тлю.
А один раз меня чуть не зарезали.
А один раз меня чуть было не зарезали.
Я был счастлив и плакал, я был кем-то и с кем-то,
Но вокруг ничего, вы слышите, ничего не менялось!
Мне не раз говорили сквозь слёзы: «зачем ты?»
Вы знаете, как они тихонечко шепчут сквозь слёзы – «зачем ты?»,
Иногда вызывая, иногда нет жалость…
У меня уже слишком много тетрадок.
Я боюсь за свои стихи – они множатся.
Так что сейчас я выпадаю в осадок,
И пускай муза корчит мне свои недовольные рожицы.
Пускай она корчит мне свои гадкие недовольные рожицы.
* Хоть убейте, не помню, что это такое.
*** (2001-02?)
Добро и зло немилосердно
Нам не желают потакать,
И нам приходится усердно
Смотреть, бороться и искать.
Искать! Да, жизнь есть вечный поиск.
Добра во зле, зла в добрых… Вот
Нахмурив лоб, стянувши пояс,
В слезах идёт в таран пилот.
Он коммунист, он трус, он плачет,
Бывало, он лупил жену…
И вот – в таран. Нельзя иначе.
За что? За мир, детей, страну?
We’ll never know it. Что делать.
А вот бредёт в луче Пилат.
Не слишком ли? Давно истлел он…
Иль справедлив он, вечный ад?!
Ты прерываешь: «но Булгаков
Был сатанист!». А ты-то – кто?
Ты, от раскаянья заплакав, кричишь:
«И правда, я – моток
ИздрАнных нервов, я – собранье
Своих догадок и чужих…»
Догадок! Да. Но коль желанье
Гадать теплится – всё ж ты жив.
Да. Это жизнь – искать, вертеться,
Рвать мозг безжалостно ножом,
Везде пытаться осмотреться, -
Везде, пусть ты давно сражён…
Порой приходится ломать
Клыки, грызя гранит усердно:
Нам не желает потакать
Познание немилосердно.