СЛУЧАЙНЫЕ СТАНСЫ
Ты – вызов, ты – тайна,
тобой я клеймен.
Твоими устами
пить огненный мед
и алчной любовью
дарить поутру.
Обвенчаны болью –
нам так по нутру.
Ты – вызов, ты – тайна,
ты – вспыхнувший сон.
Твоими крестами
мой путь осенен.
Я – ветер, я – вереск,
я – горькая пыль.
Потерян тот берег,
к которому плыл.
Прощанье – плачевно.
Леченье – сплеча.
Твое всепрощенье –
моя всепечаль.
В рассветной прохладе
исчезнешь, маня.
Ты – боль, ты – проклятье,
ты – глупость моя.
Я – остров, я – осень,
над свечкой ладонь.
Ты – прежде, ты – после,
ты вечно – любовь.
Под вечер поверить
в повергнутый пыл?
Я – ветер, я – вереск,
я – горькая пыль.
Ты – вызов, ты – тайна,
ты – рядом, ты – вне.
Как жарко шептала:
"Ты – мой, ты – во мне".
Ты первая полночь,
и воздух – лилов.
Мы – прежде, мы – после,
мы вечно – любовь.
1978
ГОСПОДИ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ
Господи, что мне делать?
Крик стекленеет в ночи
и прорывает пределы:
"Господи,
что же
мне делать?!"
Лучше – молчи.
Скорбь, научи молчанью.
Мудрости научи.
Не отягчай мелочами.
Но этот стон в ночи:
"Господи, что мне делать!" –
душу кромсает в клочья,
опустошенное тело
исковеркали корчи.
Вместо лица – омертвелость.
Ветер кидает с ног.
Господи, что мне делать?
Что же ты сделал, сынок?!
Единственный, двенадцатилетний.
Как же посмела смерть?
Если бы мог я ослепнуть,
если бы мог – умереть.
В небе звезда зарделась,
злая звезда моя.
Господи, что мне делать?
Что Тебе сделал я?
Боже ответь, за что же?
Где же Твое милосердье?
Где Твоя правда, Боже?
Ну, покарай же смертью.
Голос всё стынет, тлеет –
"Что же я сделал Тебе…
Господи, что мне делать…
как же мне жить теперь…"
Ветер кусает спину,
снег сечет по лицу.
Что это – крик по Сыну
или плач по Отцу?
Скорбь, научи молчанью.
Мудрости научи –
всеми моими ночами
в этой пустой ночи.
1979
ЭТЮД РАННЕЙ ОСЕНИ
Сентябрь – последний приступ лета.
Дрожат чуть слышно паутинки.
Полупрозрачные картинки –
случайный отблеск первоцвета.
Пунктирный дождик обозначит
черед листвяной коловерти,
благополучной неудачи
и медленной ноябрьской смерти.
Давай уйдем во внесезонье
и спрячемся во мгле рассвета.
Ты веришь в глупое везенье?
Ты помнишь: здесь стояло лето…
1979
ГИМН ДУШЕ
Вынь мою беглую, белую душу,
криком – наружу, камнем – наружу,
прямо в железобетонную стужу –
кинь мою душу.
Как умолял эстрадный маэстро:
"Жги мою душу!"
Знай свое время, знай свое место –
а заповедную песню-фиесту
разве нарушу?
Пей мою душу.
Крест – на оркестра скрипичное скерцо.
Делай как знаешь, как тебе лучше.
Хочешь – навек четвертуй мое сердце,
рви мою душу.
Смейся, паяц! – или можешь иначе?
Весь изойди на кофейную гущу.
Я тебя, как купюру, истрачу –
но не куплю твою душу.
Вечный полет, соло слова, слалом –
лучше заткните уши
и улыбнитесь потешным оскалом.
Оставьте мне мою душу.
1980
ФЛАГИ НАД ГОРОДОМ
Я смотрю из окна на заснувшую площадь,
на заснеженных улиц ночной фестиваль,
где ликует метель, чьи-то флаги полощет,
где в полнеба взметнулся мятежный февраль.
А пустые глаза провалившихся окон –
в чем секрет их молчанья, за ними-то что?
Может, льется любовь электрическим током?
Может, строчат доносы за складками штор?
И случайных сомнений, внезапных венчаний
ночь полна, и горит голубая свеча,
и печален и призрачен свет за плечами,
как чужой поцелуй у чужого плеча.
Мы наполним заветным огнем наши фляги,
станем пить это пламя всю ночь напролет,
а над миром взойдут белоснежные флаги,
белоснежное солнце нам свет свой прольет.
1980
С НОВЫМ ГОДОМ
Серый снег
ночных бульваров
гонит всех
в тепло подвалов.
В тот уют,
где пьют без злости
и снуют
шальные гости.
Где горят
и тают свечи,
где я рад
случайной встрече.
"Маг" орет,
дым коромыслом –
Новый год
со старым смыслом.
Среди тьмы
в обвальном трансе
виснем мы,
обнявшись в танце.
Невпопад
куда-то рухнем.
Сонный мат
несется с кухни.
Бьет синдром –
не бьется сердце.
Спим втроем –
нет сил для секса.
А наутро
всё сначала.
Почему-то
ты смолчала.
Маскарад
заглох под вечер.
Очень рад
Нежданной встрече.
В пьяный бред
смешно поверить.
Гаснет свет.
Закрылись двери.
Брось дурить –
завяли уши.
Покурить
нашел бы лучше.
Голова
гудит, как стерва.
Завтра в два.
Ни к черту нервы.
Ну, пока!
Еще полдня
жди звонка,
люби меня.
1981
ТЕРНИИ
Забытые сны
в тисках тишины,
как бабочки, трепетно бьются.
Я снова в долгах,
я стиснут в кулак,
стажер на летающем блюдце.
Пяток сигарет
и звездный билет –
вот всё, что досталось от Бога.
В ушах рок-н-ролл,
в висках димедрол –
и не дотянуть до порога.
Я рву адреса,
плюю в небеса –
закончена лживая повесть.
От прежних друзей
не жду новостей.
Затерта и скомкана совесть.
Разломанный крик
гортани достиг,
но тщетно стремился наружу.
Холодный ушат –
толпа на ушах –
я вывернул рваную душу.
И стертая страсть,
как черная масть,
к ногам моим медленно пала.
Качнулся причал,
я слишком устал,
а сделано так еще мало.
Консервный оркестр
для местных невест
лабает запиленный шлягер,
но зиждется крест
в расколе небес,
и видятся черные флаги.
И сквозь кутерьму
шагал я во тьму,
костер разводил, как молитву,
личину менял,
клеймили меня,
и я проиграл эту битву.
Окончен сеанс,
и тысячный шанс,
как птицу, бросаю я в воздух.
Казаться и быть,
Запомнить, забыть,
остаться при загнанных звездах.
1981
СУХИЕ ЛИСТЬЯ
Сухие листья клена
в прозрачной вазе дремлют,
напоминая взгляду
усталые ладони
старой матери.
1981
* * *
Как ветра ищет парус,
удачу торопя
и раньше срока старясь,
так я ищу тебя.
Стреляя холостыми,
крушение терпя,
как верит в дождь пустыня,
так верю я в тебя.
Ничто не повторится
в стремительной судьбе –
лишь ветка кипариса
напомнит о тебе.
Чтоб жизнь пронзила жилы
настоем на крови,
не верь тому, что было,
но верь моей любви.
1982
ВОСТОЧНЫЙ МОТИВ
Чудо мое,
обжигающее ладони,
ангел нетленный – где ты,
в каких далеких просторах
затерялась твоя душа?
Боль моя
неизбывная, вечная,
зачем так жестоко
ты мстишь,
за какую вину?
Радость моя,
мне довольно и строчки одной:
ее прекрасная твоя рука
небрежно уронила на бумагу.
Как я счастлив.
С тех пор, как ты
покинула меня,
я потерял
последнюю надежду.
Ночи мои пусты.
Я знал
единственную свободу –
быть рабом твои верным.
Зачем ты меня отвергла?
Где ты теперь?
Я мечтал
быть с тобою всегда,
сходил по тебе с ума,
шептал твое имя.
Ты исчезла.
Иногда
ты приходишь ко мне
в смутных снах на заре,
неуловимая, как свет
далекой звезды.
Но звездный свет
не обжигает,
а лишь скользит,
обманчиво маня.
И крик не слышен.
Прости меня,
надежду дай,
любовь моя,
приди ко мне,
останься…
1984
ТОЛЬКО ТЕБЕ
Расцвела подснежником
в мире мертвых льдов
ты, моя последняя
первая любовь.
Самая беспечная
среди всех невест,
ты пришла, расцвечена
блестками небес.
Можно твои пьяные
губы целовать
и шептать упрямые,
глупые слова.
Звезды золотистые
на лету ловить –
жадно и неистово
всю тебя любить.
Счастье мое рыжее,
ты кипишь в крови.
Может, и не выживу
от такой любви.
Сказка моя сладкая –
тут и смех и грех
воедино сплавлены
в огненной игре.
Чудом к жизни вызвана,
словно в детском сне,
ты явилась сызнова
сквозь летящий снег.
Каждый день ты разная,
но сегодня, здесь –
близкая, прекрасная
и какая есть.
Схвачено, заверчено –
к черту тормоза!
Ты ведь так доверчива.
Ну закрой глаза.
1988
МОЛИТВА
Светлый Господь,
страшен недуг.
Сожги эту плоть,
спасая дух.
Буду в ночи,
кротко любя,
возле свечи
славить Тебя.
Сирый мой край
серой объят:
там, где был рай,
стал нынче ад.
Боже, поверь,
я представить не мог,
что буду теперь
так одинок.
Ночи пусты,
дней скуден счет.
Если не Ты –
кто же спасет?
Далеко друг.
За спиной – враг.
А вокруг –
холод и мрак.
Совсем один.
Ни огня.
Мой Господин,
пожалей меня.
1986
МОИ СЛОВА
Я по миру пустил
немало странных слов.
В обносках, босиком,
с сумой они бредут,
без устали стучась
в остывшие сердца,
в которых никогда
ответа не найдут.
1986