Так нам расстаться, если зуд
Морали охватил зануд,
Что в наших чувствах видят блуд?
Невинных, не жалеют нас,
И оскорбляют всякий раз.
Когда б мы скрылись ото всех,
То, правда, это был бы грех,
И нас преследовал позор.
Зачем сейчас такой укор?
Но мы чисты, как солнце днём,
И всё закончим, что начнём,
Коль без греха открыта дверь,
Стыд не войдёт в неё, поверь.
Ты, что душистее травы,
Будь осторожна, но молвы
Не бойся, на прекрасных дев
Направлен самый сильный гнев.
Лишь на простушек не глядят,
Их не ревнуют, не стыдят:
Но где любовь поставит вдруг
Щеку и подбородок в круг
Для танца, там ханжи вокруг
Осудят каждый шаг и звук.
Приди ко мне, я видеть рад
Зелёный, свежий твой наряд:
И что, в моих объятьях ты
Своей лишилась чистоты?
Нет, нет! не больше, чем луна,
Что совершенна и ясна,
Сияя в небе во всю мочь,
Она холодная как ночь.
Затем ты можешь удалиться
Моя прелестная девица,
Мой ум по-прежнему маня.
Живи вдали день ото дня
От чёрных сплетен и меня.
Robert Herrick (1591-1674)
THE SUSPICION UPON HIS OVER-MUCH
FAMILIARITY WITH A GENTLEWOMAN.
AND must we part, because some say
Loud is our love, and loose our play,
And more than well becomes the day ?
Alas for pity ! and for us
Most innocent, and injured thus !
Had we kept close, or played within,
Suspicion now had been the sin,
And shame had followed long ere this,
T' have plagued what now unpunished is.
But we, as fearless of the sun,
As faultless, will not wish undone
What now is done, since where no sin
Unbolts the door, no shame comes in.
Then, comely and most fragrant maid,
Be you more wary than afraid
Of these reports, because you see
The fairest most suspected be.
The common forms have no one eye
Or ear of burning jealousy
To follow them : but chiefly where
Love makes the cheek and chin a sphere
To dance and play in, trust me, there
Suspicion questions every hair.
Come, you are fair, and should be seen
While you are in your sprightful green :
And what though you had been embraced
By me—were you for that unchaste ?
No, no ! no more than is yon moon
Which, shining in her perfect noon,
In all that great and glorious light,
Continues cold as is the night.
Then, beauteous maid, you may retire ;
And as for me, my chaste desire
Shall move towards you, although I see
Your face no more. ;So live you free
From fame's black lips, as you from me.