Полонянка
( Вступление к роману о Батыевых временах.
Говорят, хан Батый, внук грозного Чингисхана
Интересовался всем, связанным с Русью,
и очень любил славянских наложниц,
которых у него было бессчетно)
Ханская милость тебя породила когда-то
Ханская ярость во душе убивает живое.
Знала ли мать, что жестокою будет расплата,
Выжить хотела, оставшись навеки вдовою.
Грозен Батый, и его окружают чужие,
Русская дева, ты хану была ли мила,
Русь за спиною, и выли о мертвой родные,
Там порешили навеки - она умерла.
Может и так, только были унылые годы,
Ханские сабли, и пленники в гневе глядят.
Помнится все, и усмешка его и походы.
Только уже никогда не вернуться назад.
Где она Русь, и какие укрыли туманы,
Земли, которых уже не увидеть вдали,
Ханская милость, о страстные грозные ханы,
Это лишь похоть, ты зря говоришь о любви.
Вечная пленница, вещь дорогая, славянка.
Снова уныло встречаешь в орде ты рассвет.
- Кто твоя мать? Да из русов она , полонянка,
Ханская милость и дара проклятого свет
2
№№№№№№
И десять жен, и десять дев прекрасных
Служили верно хану своему,
А эта и уныла и безгласна.
Ни ласк, ни слов, зачем она ему.
Но он ее опять зовет упрямо.
И будет длиться бесконечно ночь.
То яростен, то ласков, вечна драма.
Но хан влюблен, и ей уж не помочь.
И жизнь течет устало и уныло,
И злятся жены дивные напрасно,
Она его тогда не полюбила,
Таинственно, рассеянно опасно
С ней оставаться яростному хану,
Но он опять судьбу свою пытает.
Страшна игра, о, как она желанна,
И с упоеньем грозный хан играет.
И десять жен, и десять дев прекрасных,
На звезды глядя, плачут до утра,
И лишь одна -уныла и безгласна,
Глупа безмерно, или так мудра,
Что от себя его не отпускает,
Все зная, и не зная ничего,
В его объятьях страстных замирает.
И в бездну грез опять влечет его