Мы живем ради удовольствий.
(из мнений обывателя)
Жизнь – старая облезлая псина, беспомощная худая шавка, которую Кто-то очень Великий и Всемогущий долго-долго имел. Новыми мирами она не разродилась, но ее соски набухли, и тогда к ним припали тысячи, миллионы, миллиарды жадных, толстых губ, зачмокали, вытягивая из жизни последние соки, внимательно следя за тем, чтобы ни одна капля драгоценного молока удовольствия не пролилась мимо.
Жизнь пыталась подняться на ноги, и когда это ей хоть немного удавалось, маленькие серо-розовые уродцы, сосущие молоко удовольствия, оказывались высоко над землей. На их сморщенных мордочках можно было прочесть животный ужас, они пищали сквозь стиснутые зубы, но никто не разжимал челюсти. Да, они слишком боялись сорваться в никуда. А жизни было тяжело держать их, и она снова опускалась вниз…
Иногда какой-нибудь уродец разжимал зубы, синел, и его начинало рвать. Удовольствие грязно-белой кашицей стекало с его мордочки, текло по жирному брюшку и впитывалось в землю. Как только уродцу становилось легче, он снова впивался в изможденное тело жизни.
Некоторые уродцы пытались захватить губами два, а то и три соска, другие им мешали, и тогда разгорались драки…
Это была вечная жажда молока удовольствия, которую уродцам нельзя было утолить. Многие из них умирали, все еще зажимая во рту сосок с заветной жидкостью. Тогда другие уродцы отталкивали маленькие трупики в сторону и занимали их места.
Вся жизнь этих существ была сосредоточена вокруг удовольствия…
-Почему эта дура не может просто встать и отряхнуть всех этих мелких паразитов с себя и прийти сюда, к тебе? – спросил Кто-то очень Великий и Всемогущий у невысокого, сгорбленного седого старичка со светящимся лицом. Старичок опустил глаза и ничего не ответил.
Тогда Кто-то очень Великий и Всемогущий взглянул на жизнь и увидел ее бесцветные, полные боли и отчаяния глаза, в которых застыла покорность. Он все понял: жизнь действительно НЕ МОЖЕТ ничего сделать. Она слишком истощена и, пожалуй, уже слишком выпита. Кроме того, она стала бесплодна и не сможет родить ничего нового. Ей остается только смириться и ждать конца. Скоро ее не станет…
Когда Кто-то очень Великий и Всемогущий осознал это, он засмеялся, сначала тихо, а потом все громче и громче.
Жизнь, услышав его холодный, стеклянный смех, вздрогнула от ужаса…
Старичок со светящимся лицом беспомощно закрывал руками уши…
…А уродцы продолжали высасывать из жизни молоко удовольствия. Они не слышали, как где-то, вне измерений, вне пространств и времени, злорадно и громко смеется Кто-то очень Великий и Всемогущий.
23.02.2002