#...
из слов, которых нету в словарях,
молчание кроша, накормим рыбку,
отпущенную, золотую, зря -
ловить крючки в жмыхах, блесну-улыбку...
что, осень? омут глубже, чем весна.
в ней холодней, и хочется приманки.
а в жабры тихо льётся глубина.
рыбак в корытце. донки. сети. банки.
и неуменье илом стать для дна...
***
ну что ей надо в голове столиц
как тех жар-птиц как наших в назарете
и карпы зеркалами смотрят в сети
увы! колец в них столько что улисс
забыв давно названья переулков
и дублинов и прочих городищ
обратно в сны запрячет парадиз
в уху и в сало смазанное булкой
а впрочем как сантехнику дорблю
кран почини и тут же снег растает
не врал твой краевед с отбитым краем
из древнего переводя...в лю-лю
***
куурю ... менты читают паспорт очередного понятого.
октябрь месяцем напрасно вколачивает в небо слово...
полслова... букву.. дождь не фраер - смывает с улиц пыль от лета.
скучая, курят воздух пары. и одиночки. курит света.
мой город раскурил оглобли отрезанных вчерашних веток.
курю, тушу об изголовье. марина курит. курит света.
вон лёша пишет и не курит, гвидошный выплюнул чинарик.
октябрь не минздрав - не дурит. открой стихи. включи фонарик.
***
я полусном под утро таю скребя щетину бороде
станком в котором нас читают те двое кажется в бе-де
или в биде или с заглавной но собственно любая блажь
мсье королев мадам ... да ладно ты знаешь груздем назвала ж...
там небо карамелью тает и нет ни месяцев ни лет
а - ну как сдуру прочитает твое-мое больной поэт
зальет скупую душу джазом и болью вышибет свой клин
под бри отбрив с себя заразу и выпьет сразу же налив
***
весь секрет зелёной лампы вытер спьяну аладдин
скатерть выпила сто грамм бы да осушит их один
вслед за чайником массандры слитой с сушки в холода
эх бы снова вместо амбы разменять бы города
на шалаш с начальным раем хоть у беса хоть у бо...
долго ж в классики играем насмерть в усмерть и в любо...
***
и небо признаками верными что передозы перемелются
передождятся переделятся переуступят нас наркозному
в зеленом или в белом доктору ( а жаль светлей над нами синему )
всё лёш как покрова да по крови болеть и харкать ей...
***
а и нет никаких новостей выключай телевизор
на широтах длинноты высоты полны кучевых
мерной ложечкой ссыпал микстуру известный провизор
и на время затих и на время поник и на вы
зазывает прохожих на стрэнде на стрелке на невском
на авнида-ды-винта-э-синку и в пляс да пигаль
с нас площадная сыплется речь вечной хляби довеском
бурой птице-пегасу вдогонку летит в карагай
а и фабулы нет только капельки с милого носа
ощущаешь и знаешь сегодня ты насмерть живой
друг оставь покурить под сурдинку твоя папироса...
я забыл ты не куришь да сверху стреляет конвой
***
а у меня на каждый выстрел крик перепёлочный звенит
и бровь смеющаяся мысли и рук сминающий магнит
а мрамор тапочкам не властен лишь время забегая вспять
как пулю достаёт из пасти мишень что взглядом не достать
***
спокойно отползти как "тигр" от гранаты
в предутренний сушняк икнёт вчерашний шнапс
будильником в штанах звенят и бьются гады
так громко что в глазах погас и пламень сна
а снилось что будил не раз не два а восемь
и то ли победил а то ли сдался в плен
спросить бы у неё да вдруг "шампань" попросит
а здесь всего глоток да сам бы уцелел...
***
смешно ни ластику души ни энтропии не подвластна
пока не дышится пиши пока не пишется прекрасно
живи где немцы и кино а где их нет и быть не стоит
пластает небо полотно на облака в штаны без кроя
***
а иногда за полночь добрым зондом
зависнет между мной и тихорецкой
откуда отправляются составы
богами переполненных вагонов
поющих между прочим на иврите
на мове и на правильном совейском
о том что кто-то ангелом в хулоне
поставлен... и за звёздами смотрящим
и дали ему боги погоняло
по имени по праву и по чувствам
***
вот читаю тимура а в иллюминаторе снова
то коньково то битца то пара смешных башмачков
облака раздевают шасси и уже пол-второго
пол-второго меня ждёт машина у южных ларьков
стюрдесс не заметил ( отсюда и нечего вспомнить )
пол-второго меня в это время ныряет в метро
до таганки и тут же домой где нет места для комнат
и для грусти но окна распахнуты розой ветров
где лежит закурить даже в темень когда пол-второго
на затяжку "полл-молл"( а ведь правильно именно так )
где всегда не хватает полмира пол-жизни пол-слова
пол-крыла им цепляешь и каждый раз бьёшься в косяк
уцепились опять облака за рукав самолёта
я гляжу на него и долдоню кибирова вслух
возвращаться на землю такая ж шальная работа
как летать над тобой и над твердью как дуо для двух
***
изменишь пошлому - прошло
потрясно вылепишь прекрасным
с Петром и Павлом ткнёшься в рясы
а хор и гул ушли в село
и праздник не отменит дождь
все четверги смелее пятниц
среди святых блаженных пьяниц
врагов не чувствуя идешь
по тридевятым этажам
и тридесятым эшелонам
по-над прокуренным вагоном
где крылья ангелов лежат
заложены в один ломбард
не под проценты но навечно
и нотами усыпан Млечный
и есть струна и выпит бар(д)
***
иногда так идёшь погостом или жнивьём
позолота слетает под плуг и крестом сияет
и вокруг земные плоды подборщик съедает
или от ворон отливают покуда дойдём
то ли колосом встать то ли торчать крестом
в незабвенном покое зноя и тени рядом
раззолоченные оттуда посадкам в радость
не зелёные мы и не вытянешь нас дождём
***
я ступаю по мрамору аэропорта
где слова разбавляют как виски в баре
молча жду когда разорвёт аорту
кровь привыкшая бить навылет в паре
умываясь в стонах ступать по стенам
босиком когда ты по мне взлетаешь
жизнь опять в распыл словно айртон сенна
пролетает нотой ри в гимараэш
холодеет тёмным теплом столица
разливает рано но пить так поздно
от земли крестами относит лица
по земле змеино струятся звёзды
не раздвинешь время презрев эйнштейна
жалюзи задраив раскрыв балконы
ветер в борт клюёт как простой знакомый
и в глазах круги и в подходах темень
***
упавший ангел кроет англий
бордюры мокрые и сноб
в пески ныряющий как маугли
в оазисы из пьяных снов
летящий мимо всяких франций
испаний франт и паникёр
в гортани горечью романса
всё так же душит свой " mon couer..."
абсент сжигает в ритме франки
другого сердца полынью
синай сжигает наши танки
в 7.40 словно ай-лю-лю
лежит распластанный в пассаже
дебил с разбитой головой
рахманинов не начат даже
и дебюсси ещё живой
вступают литры и литавры
в решительный последний бой
икра.. икары... шуры-мавры
пикируют вслед за тобой
***
ещё в окрестностях парижей
не одного не двух не трёх
писал не виршье а верижье
и глупо пестовал дурёх
блинами с аццкой сковородки
сам рассыпаясь на угли
палил мосты и верил в лодки
отчалившие от земли
буруны оставлял в зените
и в парашют ловил друзей
и в сети нетей или нитей
паучьи как дитя глазел
лепил песочных человечков
для замков сложенных в века
слова лечил и вновь калечил
себя разделав на слога
на буквы альфа и омега
на точки вместо запятых
и солнце внутрь так часто меркло
что как-то раз потух и стих
***
а я в тревожный сумрак в суету
в беспомощность не нашу не чужую
несу слова тяжёлые и всуе
кляну такими ж полночь в пустоту
никто и никогда не знает где
и как беспамятства сожгут светила
всходило солнце только не светило
а безымянной надо ли звезде?
***
пиши на языках проткнутых насмерть
на грешных беспробудных языках
на сальсе на санскрите на ЭК
на всех которых ты не знаешь в марте
в апреле в мае в джунь-и-джуль пока
пиши греши в тиши пустых камней
которым века нет и нет ни дня
ни до не после никогда поверь мне
я буду рядом долго возле смерти
и после сколько б век листы менял
на следующий приворот листка
***
в висок свинцом вливается полслова
пол-остальных натужно примет плоть
любовь любой любую либо лова
не будет для плотвы для птиц для... хоть
впиши себя направо и налево
крестом строкой заточкой распиши
для остальных ты нища королева
но нищ и тот король твоей души
***
и кто-то выдыхает лунный свет,
другой - пары текилы, тот - другую
и волн лесбийский пляс нас не ревнует
ни к солнцу, ни к себе, ни к да, ни к нет.
***
звуки находят слово
но повторить его выше сил
утром ли пол-второго ночью ли до шести
среди зимы душой запорошенной
возле спалившей звёзды дневной жары
шепот твой его ее исповедальный непрошен но
без него ломки и брошены все миры и антимиры
***
он тихо бредёт по колено в воде,
шепча, бормоча, узнавая.
соскучился дождь по усам, бороде,
по ставшим гондолой трамваям.
сдаются вокзалы героям разлук,
дворы замолкают надолго.
эпоха всё так же роняет из рук,
а дети играют в осколки...
***
я видел небо, похожее на тебя.
небо, в котором тебя я тогда не видел.
там пешие голуби, прошлое обходя,
бросали в нельсона катышками обиды.
старого чёрчилла в каменном пиджаке -
всегда одиноким, им вечный дождь не поможет.
льется он, этот дождь, каждый день... но всё же -
оставь хоть краюшку, небо, безоблачным вдалеке.
***
уютной злости утро не помеха
как ночь все двадцать месяцев в году
сыгравший эту роль давно уехал
и пусть ему что сталось на роду
те пол-странички вырванных из боли
никто не прочитает никогда
дай лапу доберман карман не полон
грей ужин розенкранц весь мир - слюда
***
левее изначального Луна
мой тень встает почти спиной к Хулону
твой автомат лежит привыкнув к слону
и этих книг не стоит ни хрена
но я леплю бумагой пятый крест
и феликс как железный молча сходит
пойдем спугнём немытой пяткой воды
которые отмоют нам невест
***
в фиолетовых рассветах бьются розовые сны
и очнуться незаметно ровно в часе до весны -
незнакомки в ожерельях серьгах шпильках от лилит
тесно ей в небесной келье ей бы руки постелить
смыть лиловость макияжей из-под век на век вперёд
сойки импортные пляжи оттолкнули строясь влёт
" тишиной не заслониться..." - книга вложена в конверт
адрес марка знаешь птица знаю птица твой ответ...
***
отплывая в эти страны из давно забытых стран
шьём расползшиеся раны пьём последний океан
если насмерть проще верить если влёт наверняка
чем тогда тебя измерить неизбывная тоска?