(Последнее предсмертное стихотворение. Перевод сделан по английскому подстрочнику.)
Отпусти свою душу, в которой – мои черты.
Мы друг другу под стать, и душа полюбить смогла.
Как никто, приютить мое сердце умеешь ты –
Будь я садом, во мне бы ты светлой росой легла.
Ветерком ты меня успокоишь в тревожный час,
Укрепишь мою душу, когда подкрадется испуг.
И цветет зеленеющей веткой родной Баас –
Не лекарство, а белая роза излечит недуг.
Обложили враги нас капканами неспроста,
И пройти удалось им, хотя и неправы кругом.
Но у них в головах лишь гордыня и пустота,
И поэтому замысел их обречен на разгром.
Мы разрушим его, как ржа разъедает металл.
Неизбежно погубит грешника собственный грех.
И сражаться с врагом ни один из нас не устал –
Боевого нашего духа хватит на всех.
Крепко честь свою в жестоком бою береги –
Для души дороже и ближе нет ничего.
Чужаков пригнали в наши края враги –
Кто на службе у них, заставим плакать того.
Мы с распахнутой грудью встаем навстречу волкам,
В смертной схватке со зверем неведом страх.
Не такие беды порой выпадают нам –
И теперь сумеем отбиться мы, даст Аллах.
Как же взять им верх, когда против них народ?
Мы всегда судьбу с ним делим одну.
И в невзгодах партия наша ведет вперед –
В жертву душу свою приношу за тебя и за нашу страну.
В трудный час бывает наш выбор прост:
Не имеет кровь никакой цены.
Не встаем на колени, в атаку идем во весь рост –
Только даже с врагом мы всегда честны.
ОТ ПЕРЕВОДЧИКА
Переводя этот стихотворный текст по английскому подстрочнику, я ничуть не стремился ни возвысить его автора, ни поглумиться над ним. Не старался выставить его кем бы то ни было - героем, злодеем или просто человеком. Не было у меня такой нужды, тем более что в данном случае все мыслимые и немыслимые мнения на этот счет, кажется, уже высказаны и к общему знаменателю никогда не смогут быть приведены. И любое из них может быть без труда опровергнуто Историей - в момент, когда оспорить ее вердикт ни у кого из нас не будет физической возможности. Переводчик же по определению обязан быть лицом нейтральным.
Не могу судить, насколько хороши эти стихи по-арабски. Английский подстрочник, опубликованный в New York Times, выглядит весьма коряво, но это еще ни о чем не говорит - ни против оригинала, ни в его пользу. Я не пытался создать по-русски шедевр, каковым данное произведение в оригинале, по-видимому, все же не является, но и не делал текст хуже, чем он есть. Ограничился нехитрым тоническим построением, очень простыми рифмами и свойственными агитке, черты которой явно прослеживаются в подстрочнике, ходами и фигурами речи, не оставив без внимания и попытки автора привнести некую образность. Убедительно прошу всех читающих рассматривать данную переводческую работу исключительно как артефакт.