_ _ _
…А ещё, ещё в деревне нашей
кузня настоящая была.
Нынче вот не сеют и не пашут,
а тогда колхозные дела
в гору шли, да так, что любо-мило,
человек работу не искал.
И пылало в кузнице горнило,
и в горниле плавился металл.
Коль какие в технике изъяны –
шкворень лопнет, лемех ли погнёт –
дело правил Пеша Севастьянов,
Пеша – это тоже, что и Пётр.
Правда, их в той кузне было двое
(там жара, там градом пот с лица)
Пеша, и при нём молотобоец,
так сказать – подручный кузнеца
в смысле переносном и буквальном.
А подручным быть – нелёгкий труд:
он с размаху бил по наковальне
«молоточком» весом в целый пуд.
Пеша ж раскалённое железо
под пудовый подставлял удар,
он его корежил, плющил, резал…
Был у кузнеца особый дар:
за работой, а её – навалом,
в перерыве, для души, он мог
из обломка ржавого металла
выковать колечко иль цветок.
Впрочем, речь идёт здесь не об этом,
что есть хорошо – то хорошо…
С Пешей-кузнецом однажды летом
случай вот такой произошёл:
он очередную заготовку –
для колечка, что ли? - из горна
жаркого вытаскивая ловко
длинными щипцами – их длина
чуть ли не на метр - на наковальню
положив, не зная, что беда
за спиной - молотобойцу-парню
приказал: «А ну-ка, бей сюда!»
И подручный так кувалдой врезал,
что кусок железа в тот же миг –
огненного, из горна, железа -
угодил Петру за воротник.
Он – горячий, раскалённый, красный
с тыльной и с наружной стороны,
и, конечно, было бы ужасно,
если б проскользнул Петру в штаны.
Пеша ж – во, кузнец! – без тени страха
на четыре «точки» тут же встал,
и металл, пройдя сквозь ткань рубахи,
огненный, с прокалиной, металл
выпал кузнецу под ноги - на пол
И подручный – он-то здесь причём? -
если пот обычно градом капал,
то теперь полил с него – ручьём!
Пеша разогнувшись, прямо ахнул
«Мать, - сказал он, - так и перетак!» -
на груди, точнее – на рубахе
прожжена дыра - с его кулак!
Им самим однажды на разводе
в красках был описан случай тот,
в деревенском нашенском народе
долго он ходил, как анекдот.
«А в штаны? – остался бы ты, Петя,
без детей!» - смеялись мужики.
А у Пети были уже дети –
четверо - и дочки, и сынки.
Видно, по профессии отцовой
их потом, в дальнейшие года,
звали по деревне - Кузнецовы,
а не Севастьяновы – да-да!
И понятно – вот она основа
тех фамилий, что от прозвищ сих:
сколько по России Кузнецовых
столько было кузен на Руси
за десяток – более! – столетий…
А от нашей кузни и следа
больше нет на этом белом свете –
только лопухи да лебеда
пепелище густо затенили –
в двух шагах от них – ольховый лес.
И стоит на Пешиной могиле
не железный – деревянный крест…
2006 г.