Эпиграф:
«Однажды Чжуанцзы приснилось, что он - бабочка, весело порхающий мотылёк. Он наслаждался от души и не осознавал, что он Чжуанцзы. Но, вдруг проснулся, очень удивился тому, что он - Чжуанцзы и не мог понять: снилось ли Чжуанцзы, что он - бабочка, или бабочке снится, что она - Чжуанцзы?!»
***
Синий купол Поднебесной развергся на несколько частей.
На земле черноголовые мириады спешат укрыться от дождя.
Я стою у прилавка, а старенький китаец спешит подать мне купленный пакет с курятиной.
Я отхожу подальше под навес и ем, не спеша, обсасывая косточки, стараясь впитать в себя жизненную силу и сок курицы.
Что-то случилось в центре – вся толпа развернула свои головы и глядит на внутреннюю часть площади.
В центре площади загорается дерево от удара молнии и превращается в огромный костер.
Я подхожу ближе, заглядевшись. Скоро дождь прекращается, и потухший костер густым дымом укрывает площадь. Людей стало гораздо меньше, только самые любопытные, как я, остаются посмотреть на догорающее пламя.
- Что случилось? - спрашивает меня продавец курицы.
- Молния попала в дерево, - отвечаю я.
- Бывает, - покачивает он головой.
- Я однажды видел, как молния попала в дом, и это было страшно. Люди выбегали из домов и срывали с себя горящие одежды. Опаленные дети кричали на руках матерей. Ужасно. Горящее дерево ничто по сравнению с горящими людьми, - я показываю рукой на костер.
- Огонь сжигает все. Что ты сможешь сделать против природы? Человек бессилен перед ней, как и дерево, - старик возвращается к своему прилавку.
Я аккуратно складываю косточки в пакет и бросаю его в костер. Пламя медленно охватывает бумагу, облизывая иероглифы, доходит до костей и вскоре от них остается только пепел.
На Поднебесную опускается ночь. Очень грустно на душе. Я сижу возле храма и гляжу на закат. Темные лучи опускаются на землю, полная луна выкатывается из-за горы, ночной сторож совершает свой обход, периодически покашливая.
- Ты что здесь делаешь? - рычит он, увидев меня. – Уходи отсюда.
- Я греюсь. Стена сохранила дневное тепло, как только похолодает, я уйду.
- Уходи сейчас. Грейся у других ворот. В городе их миллионы. А храм – священное место, здесь нельзя находиться посторонним, - строгий взгляд прокалывает мое тело.
Я поднимаюсь и ухожу.
Я иду по дороге по остывшему песку, голые ноги окутывает холодная пыль. Что делать? Куда идти? Наверное, никому во всей Поднебесной неведомо, что делать мне сегодня ночью. Днем я наблюдаю. Я люблю смотреть на закаты и рассветы, а ночь скрывает цвета, укутывает мысли в терпкий сон, заставляя миллионы людей терзаться ночными страхами, наслаждаться мечтами, скоро усну и я. Найти бы только удобное место.
Миллионы людей живут в мире Поднебесной, видят то же самое, что видят другие, имеют чувства, разум, недостатки, достоинства. Жизнь так неповторима в своей красочности, многоцветности, однообразности. Однако все сон, сон. Бесконечный сон, в котором живу и я.
Вижу деревья, сгорающие в костре, и понимаю, что в этом сне я сам такое же дерево, бессильное перед природой, своей жизнью, своим сном, которое грезится кому-то там, живущему над Поднебесной. Я снюсь ему. Я сон. Сплю.
Ночь окутала площадь. Возле костра старик-нищий спит и видит во сне сладкую курицу, посасывает свои пальцы. Он улыбается чему-то.
5.01.07