Он видел в жизни не такие дали,
Которые мы видели с тобой.
Он прошагал, где мы не прошагали,
И думал не о том, чтобы покой
Обречь на этой маленькой планете.
Он несся в танке в бой вместе со мной,
Летал на вертолете, в знойном лете
Носился угорелый, как чумной.
Стрелял из автомата и винтовки,
Метал гранаты сильною рукой.
И нам казался он таким же ловким,
Как в юности бываем мы с тобой.
Но делая все то, что мы с тобою,
Неся лишений бремя и тревог,
Он был еще и тем, с кем нам в застолье
Приятно было говорить, и рог
Поднять за наши славные победы,
В которых есть частица и его,
За те огромные людские беды,
Что стали частью горя твоего.
Когда учений ночь скрывала пламя,
И мы, уткнувшись в землю и тепло
Храпели мирно, он, как будто знамя,
В атаку поднимал свое перо.
Оно строчило на неровном камне,
Все то, что пережил ты в этот день.
Что б завтра, даже нет – сегодня рано
Военный провод передал "подлесок – тень".
И далее текст может и неровных
Ночных коротких мыслей и идей,
Но главное, что очень полнокровных
Переживаний наших и речей.
Под утро журналист задремлет мирно,
На сумку ляжет, на свою шинель.
Но так недолго пролежит он смирно,
"Подъем!" – и снова наступает день.
И ты, раскрыв газету на привале,
Закуривая сигареты "Кент",
Подумаешь: "А мы ведь тогда спали,
Когда про нас писал корреспондент".
27 апреля 1986.