Она бросалась с воем под колеса,
Дробила снег на лобовом стекле,
В тот миг я дальше собственного носа
Ни зги не видел в этой белой мгле.
Меня мотало по краям обочин,
Я клял, как мог, сей метеокошмар,
И, хохоча в лицо из мрака ночи,
Она плясала в скудном свете фар.
Она переметала мне дорогу,
Я руль крутил, я надрывал мотор,
И все ж пробил к родимому порогу
Нелегкий путь,
И пот со лба утер.
И вышел к вьюге, дверцей хлопнув туго,
Лицо поднял под иглы снежных струй
И, жмурясь, прокричал: - Ну, что ж, подруга,
Твоя пора,
Так что давай, бушуй.
Я не в обиде на твои наскоки,
Мне по душе неистовость твоя.
Ты мне врагиня только на дороге,
А так, по сути, мы с тобой родня.
Гуляй с размахом, коли нынче в силе,
Хлещи в лицо, вали с небес снега.
Аль мы живем с тобою не в России,
Аль ты сейчас не русская пурга?
Где ж ты еще средь слякотной Европы
Найдешь простор, чтоб разгуляться всласть.
Бушуй всю ночь напропалую,
Чтобы
Устав под утро, на поля упасть.
И чтоб, когда ты стихла, успокоясь,
Мы увидали утром из окна:
Снега на сотни верст,
Снега по пояс,
Горящая под солнцем белизна.
Ах, как она морозцем манит колким,
Ах, как зовет холодной чистотой
Нырнуть в нее, сорвавшись с банной полки,
Как в озеро с живительной водой.
Или, попав под власть ее простора,
Торить лыжню бездумно и легко,
Захлебываясь воздухом, который
Намного слаще, чем «Вдова Клико»…
Так я сказал природному творенью
И в дом пошел, возжаждавши тепла.
Она ж мне в спину саданула дверью,
И я решил: - Должно быть, поняла!