— Здравствуй, Ник… листал я строки белой соли…
Ночью… И с небес катились камни… странно…
Боги иноверцы, инодумцы, ино… а не…
Тихо-тихо, ночью чёрной, без единого подвоха
Легко сжались в точку строки, птицы-рыбы
Ловят крохи… и как боль, слетает - страшно…
И как голь, сползаясь, черви… лета ждут,
Жара и слякоть, в поднебесной круговерти.
Снег, что струпья, с белой плахи падал в чрево
Чёрной ночи. — Ворон каркает, не кречет,
Да в ночи спят и собаки… в поднебесной…
Было б утро, только сумерки, что крохи…
Вышел — ночь, вернулся — ночью…
Крылья, волоча сквозь слякоть… Город полон,
Мимоходцев, мимодумцев, — пустотратцев…
— Ник, а Ник, сорвавшись с неба, мы блуждаем…
Ад кромешный. — То, что жирно — гложут черви,
То, что свято — грязью мажут. Я опять оделся…
В чёрный, чтобы чёрт углём не метил,
И крыла держал в пакете… пух лебяжий… мой.
А на лбу чёрна повязка, — народили в годы лиха,
Для страны заживо-мёртвым, только… тихо то как…
О остры края задержалася, и по миру нагой и босой,
Ходит из оголённого тока — душа моя,
Поколение с ино… но живою до боли душой…
И с неё катились буквы, — ино-выдохи и вдохи …
Крохи… строки, — птицам-рыбам, слово надо ль,
Или вымя… или вынув ваше сердце, задержались бы
Они… вас… не поймут. Назовите небо — небом,
Не поверят… — Не по вере их… они чтят и видят лишь -
Лишь всё себя в зеркалах… Даже истинными именами
Их окрести — тихо… в ответ, Это, пррро…
Хрипит. — Не мучь, — От-пу-сти… Звере-я. Отпустил…
И с небес катились камни.… странно здесь всё…
И наши боги… иноверцы, ино-думцы, ино… а не…
И тебя, увидев чёрным, скажут и забудут, — чёрт, и он,
И тебя, увидев мёртвым, скажут — в нашем теле он,
От того хожу по миру с перевязанною головой,
Поколенье, между… но невидима теперь перевязь моя
Обтрепалась… что поделать, — года… и крыла уже не прячу
В чёрный целлофан, всё теперь на виду… (Задержался и я)
Перепугано не готовые, слушать голос мой города,
Говорят-шипят… — молчи, не аппрок-си-миру-я.
Ведь мы все здесь. — Ино… планеты сей… а не…
— Здравствуй, Ник… листал я строки белой соли…
Ночью… И с небес катились камни… странно…
В этом мире, наши боги, — иноверцы, инодумцы,
Ино… а не… плане-тя-не… речь с омеги не мила.
Им здесь всё, хоть Азъ, по у.Ё.. Слово, что? —
Ответят — неконвертиррр-у.ё.-моё. и ночь бела…
А я то думал, — черна до зари.
И забыла колокольчик Башлачёва страна,
И скрипела в мякоти, на замол,
Где Талькова в горле кость… страна… —
Странно, но иные теперь имена… Соловьи,
Вороны, снигири… много сажи… души мажет.
Душно то как, а ведь наша страна… но уже не она,
Или может не так… — Ник, а Ник… — молчишь?
Не-гром-к-им слогом молчи… Авось услышат ключи,
И назовут их, как есть у нас, — от неба ключи.
А пока без звука рыбы-птицы глотают имена…
И с планетой тамо-гоччи в ритм ревебрируя,
Встать-ехать-работать-жрать-спать и опять вставать…
Что слова мои крохи… плохи ли мои слова?
— Здравствуй, Ник… листал я строки белой соли…
Ночью… И с небес катились камни… странно…
Боги иноверцы, инодумцы, ино… а не…
Планетный гость… Йа-А-а-А-а — но не-едят…
Ино… планеты сей… а н-не… — а не мой яд.