Москва ночная, город проституток,
мечтающих урвать от жизни куш.
И не секрет, что в это время суток
здесь бродит столько опустевших душ.
А я купил губернские сосиски,
бутылку водки, чтоб согреться в холод.
В Сокольники уехал, путь неблизкий.
Сижу и пью, гуляй Москва, мой город.
Ну нет листвы, апрель уж на исходе,
и пруд у церкви только скинул лед.
Пасхальный холод, говорят в народе,
к добру теперь уже не приведет.
Я так устал, соскучился по детям,
боюсь уснуть, чтобы не видеть сны.
Моя жена в степях башкирских где-то
осталась жить до следующей весны.
Мои стихи страдают пессимизмом,
и жизнь моя уж непонятна мне.
Вот взять да и поставить в душу клизму,
прочистить все до мелочи на дне.
Холодная весна вселяет страхи
бомжам, сидящим молча на скамье,
кто не нашел ни в боге ни в аллахе
ни правды, ни надежды, ни семьи.
Я засыпаю в стынущей машине,
под нос молитвы старые бубня.
Шепчу "люблю" жене своей Ирине.
"Я без тебя умру. Спаси меня."