Я чувствую под кожей чешую и жабры, и свой прах,
и мясо белое оленя.
Не видеть её неделю — бессилие кролика,
упавшего замертво после полового акта — мы не виделись
вечность;
не видеть её неделю — счастье кота, дорвавшегося
до валерьянки — мы не виделись две картины несбыточных
надежд.
Вползаю не любовником, а гадом с оплывшими
блевотными веками,
в груди у меня два сердца, как у пойманного голубя,
а третье во рту — так сильно прикусил язык.
Где я был — что ей отвечу, если ничего не скрываю...
но что я могу ей сказать.
...Весенние деревья, ещё не набравшие сока, звонко лопаются под топором, как сахарные косточки — это моя работа,
но за неё платят два кармана табачных крошек и немного меди на обратный проезд — если где-то меня ещё ждут, если мы любим друг друга;
верней — это всё, что остаётся от целой вечности несбыточных надежд.