Мы все представители темной вселенной
И светимся только, когда нас поленом
Свезут в крематорий
Устав от теорий,
Признав, что сам факт бытия слишком странен,
Грустит обезьяна по имени Дарвин
Во мне,
ей не важно,
Что меньше разумного, чем эпатажа,
Ей надо любви. А её разлюбили,
Как Буша Ирак и, как Монику Билли
От дружбы уставшие Пети и Бори.
И с Гете в руках я ищу а приоре,
Чем мне бы унять уязвленное эго,
Когда этот «Дарвин» во мне в человека
Смутирует , палку – копалку освоив,
Коренья отрыв и схватив за живое.
Патетика. К черту патетику! к черту!
Любовь, пережав пуповиной аорту
Рождается, ребра пошире раздвинув,
и вот уже слышно ее пилигримов
незрячих, настырных ,таких неуместных,
в невинности страшных...
ах, как интесно,
что было в конце тридцать первого года,
когда Маргарита мерещилась Гете.