Зрел июнь, как будто бы зерно -
речь рвалась и обострялся слух.
Утром в растворенное окно
набивался тополиный пух.
Ночи рассыпалися песком,
но - в мельчайших содроганьях тьмы -
небо, будто миска молоком,
полнилось зачатками зимы.
У травинок в окончаньях жал,
в сердцевинах стеблей и плодов
солод пламенел и выгорал
доброй вестью первых холодов.
И любой предмет, как пластилин,
формовался в пальцах перемен,
чтоб достать до жутких тех глубин,
чтоб узнать высокий этот тлен,
чтобы славить голосом чужим
или благодарствовать без слов
снова за отмаливанье зим
и за отпущение снегов.
С украинского