А может быть, клин – клином?.. Вприпрыжку – к эшафоту?..
И пусть горят завистники – кто синим, кто – оранжевым!..
Оставь блуднице, Господи, не «спич» последний – фото лишь –
Цветным измятым оттиском – на памяти… «Но как же Вы,
Сударыня, сподобились – от пуританской скромности
(При внутреннем пристрастии к терпению и святости…)
Скатиться – до беспамятства, дойти – до беззаконности
И посягнуть на вечное… во имя краткой радости?!..»
«Смогла…» - в порыве дерзости нахально брови вскинула,
Глазами сине-серыми скользнула по собравшимся:
«А вам – приросшим намертво к шаблонной жизни спинами –
Вам не понять счастливейших!..» Бестактно рассмеявшейся
Предстала перед судьями – в рванье стыда и совести,
Горящая и страстная… «Смогла… Не к месту – каяться!..
Пусть лютуют завистники… В моей любовной повести –
Слезами переписанной – все только… начинается…» -
Она дрожала, ревностно вцепившись в клочья памяти…
«Грешно любить женатого!..» - толпа вердикты сыпала…
Случалось раньше всякое – и нищенкой на паперти,
И – в не-любовь заблудшая – она годами мыкалась,
И с беспросветной верою в суме дорожной – по свету…
С неистовой молитвою – о счастье – в лунной полночи
Колени преклонившая – она совалась к Господу,
И Бог ей не отказывал подчас в посильной помощи…
«…Смогла… А вы бы видели Его глаза… - смешливые,
Сиренево-свинцовые… Служили мне лампадами…
Он был моим – с рождения…» «…Не в меру говорливая!.. –
Толпа ревела истово. – Казнить блудницу надо бы!..»
Два шага – до помоста ей… А что, слабо – вприпрыжку?!..
И пусть горят завистники – кто синим, кто – малиновым!..
За чувство бесконтрольное – по всем законам – «вышку» бы…
А ей… вдруг померещилось, что можно еще – сызнова…
Галдели в небе вороны… Склонив лицо над плахою,
Она – испепеленная – еще сочилась силою…
И сжалось сердце Господа от боли под рубахою –
Вступился Бог за грешницу: «Казнить нельзя… Помиловать!..»
06 марта 2007 года