Ю.О.
Печальнее, чем дым сгорающих надежд,
Тревожнее, чем вид разодранных одежд,
Мучительнее слов прощального письма-
Залитая дождем осенняя Москва.
Осенняя Москва - вокзал забытых встреч,
Не помнящих родства юродивая речь;
Как юности cвоей распахнутый музей
Приветствую тебя, великий Колизей!
И памяти моей полуночный транзит
Сквозь зарево огней над городом скользит,
А города того как будто бы и нет,
Лишь надо всем плывёт любви прощальный свет.
Вид с Воробьёвых гор: горящий Третий Рим,
Где опалил крыло пожарный-Серафим,
Где Мастера слышны бессмертные слова,-
Уходит навсегда вчерашняя Москва...
Её беспечный быт, её вальяжный взгляд,
И царственный на вид дряхлеющий наряд;
Как будто город мой внезапно взят в полон
Бесчинною ордой совсем иных времён.
Нет ничего родней ненастья для души,
Когда привычный мир суровой ниткой сшит.
Найдётся ли в плаще хоть гривенник у вас?
Безногий инвалид наяривает вальс...
И всё-таки за всё тебя благодарю:
За то, что я во сне летаю и пою,
За вещую судьбу, за музыку любви,
Что вопреки всему горит в моей крови.
За тот высокий хор трагических торжеств,
За жертвенный огонь, за твой широкий жест,
За то, что по ночам знакомые черты
Проступят невзначай до слёз, до немоты.
И снова захлестнёт Садовое кольцо,
Взволнованно взгляну в любимое лицо.
И что бы ни плела досужая молва,-
Благодарю тебя, прекрасная Москва!