Никуда. Никуда. Мне не деться от Вас никуда.
Вы вписались в меня. Бескорыстно. Так могут лишь дети.
Вас, впервые узнав, попросить о мечтанной конфете.
И уверенно ждать исполненья желанья. Когда?
Если б знала когда….Разве можно такое провидеть…
Чуять можно, но это вне рамок листа.
Что мне делать? На выбор: любить, не любить, ненавидеть,
Может, просто забыть…. Только жизнь - не театр, и места
В ней не ждут наших истин, хоть мни за собой гениальность,
Хоть две тысячи стен пробивай в исступлении лбом.
Каждый это пройдет. И страстей осознав тривиальность,
Опустелость души, даже пепельность… даже пролом,
Вдруг слезами, не теми, картинно-больными и злыми,
Что чего-то не дали, забрали, изъяли на раз,
Мы оплачем свою глухоту, и проступит из грима
Пустота наших мыслей, желаний, заученных фраз.
Зеркала …. Столько раз отражали нам наше бестемье.
Только мы избегали вникать в глубину этих глаз.
Было жалко отдать свой громоздкий багаж за спасенье.
Было страшно поверить, что колокол – это по нас.
Я сижу у окна, между небом и мной - крестовина.
Пьяный плотник сработал, шинкуя играючи лес,
За мгновенье до ножниц, обрезавших мне пуповину,
Как последнюю связь, по которой спустилась с небес.
Так, с момента рожденья, мы ищем в себе возвращенье.
В слепоте безнадежно балконный исследуем крен.
И в бессильном отчаянье шепчем, что нет нам спасенья.
Нет спасения. Нет. Ничего. Даже нас. Но, от стен
Оттолкнувшись, слезящимся язвами, суетным взглядом,
В изумлении следим, как оконный возносится крест,
Как по стеклам течет в сострадании небо, и яда
Вымывает остатки из наших разбитых сердец.
Как писала Татьяна: я - Ваша. Вы посланы свыше.
Воля неба.___ Но только на боль, не на брак.
Небо учит любить бескорыстно седого мальчишку.
Даже если мальчишка, по жизни, безбожный дурак.
Что мне делать? Отринуть? И съесть втихаря все конфеты?
Детской местью давясь, и грозя кулачком небесам?
Вот, сижу, улыбаюсь, и верю, что с кем-то и где-то
Улыбаешься ты…. Подскажи, что бы сделал ты сам?
Это путь. Мне ли думать, гадать, и выискивать повод
Отказаться от дара такой безответной любви.
Если знаю, что этот безумный, мучительный голод,
Не сравним даже с толикой горней безвинной крови.
Что же это? СтрастнАя проказа иль светлая радость?
Только сердце моё, ощущает владельца ребра.
Разве важно когда мы срослись, и когда написалось
За окном, в утешенье, сиянье святого крыла.
Никуда. Никуда. Никуда. Я не денусь от Вас никуда.
Вы вписались в меня. Бескорыстно. Так могут лишь дети.
Мне об этом жалеть? Никогда. Никогда. Никогда.
Лишь любовь вне законов на этой заумной планете.