Внимая ветрам полесья,
Апостол спускался с кручин.
Несущий благие вести,
По Скифии шёл он один.
Внимая набатам диких,
Держащий в руках Завет,
Он шёл своей поступью тихо –
И так он шёл много лет…
Ему каждодневно встречались
Воители вольных степей.
С вопросом к нему обращались:
«Ты кто?» Отвечал он: «Андрей.
Рыбак был я в прошлом, не скрою,
Но звал меня Он за собой…
И вам я ученье открою,
Пойдёте вы если за мной…»
Кочевники шли и внимали,
И каждый ловил его взгляд.
От старца они разузнали,
Кто был на Голгофе распят,
Представив, они оробели,
Как Лазарь восстал и пошёл…
И долго те скифы смотрели,
Как старец на север всё шёл…
В землянки ему каждодневно
И срубы пришлось заходить:
Там матерь, держа на коленях
Ребёнка, спешит говорить…
Андрей ей расскажет о Риме,
Про смутные страсти-дела…
Расскажет, как ночью Мария
Иисуса в хлеву родила.
Звезды первой свет, как в сказании,
Напомнит: ему надо в путь.
Землянку тогда покидает,
Стараясь в ночи не свернуть…
Он следовал ночью по тропам.
Куда он идёт – он не знал.
И всякий же вой, или топот
Его никогда не пугал.
Встречался, бывало, под утро
Андрею такой же мудрец,
Который, уставший и хмурый,
Начинал разговор про конец.
Завет показав, сразу молвил
Андрей про иной тихо мир,
И после последнего слова
Мудрец неподвижным застыл:
«Спасенье…» Листал он страницы,
С трудом понимая язык,
Читал, как отряд солдат римских
В сад Гефсиманский проник,
Узнал про обман и про кару –
Как трижды пропел уж петух.
Смутился мудрец сразу старый,
Спросил у Апостола вслух:
«Скажи мне, о странник почтенный,
Что будет с ученья того?
Средь диких и лютых ты денно,
А те не поймут ведь всего…»
«Земляк, - лишь Апостол промолвил, -
От этого не отрекусь.
Сегодня – здесь дикие долы,
А завтра – Священная Русь…»