Как-то ясным осенненьким утречком
В жидком мареве сереньких дней
Я куплю себе книжку в попутчики
И склонюсь я надолго над ней.
Там прописаны горькие истины,
Там все знают и там мне не лгут.
Там мужчинки за сытыми дамами
Из-за корысти так к ним и льнут.
Там рецепты есть все от безумия
Много разных там истин для нас.
КАНТ и Бебель во всю расстаралися
Разложили нас всех без прикрас.
Тот умен у кого лоб высоконький.
Дурачки те пониже челом.
И совсем если кто уж так плохонький.
То ему воздается потом.
Все расписано – только почерпывай
Подставляй ты ладошки и пей.
И всех тех, кто сидит с тобой рядышком
На лопатки и их не жалей.
Тебе видно вот этот – он черненький.
Тот вон в сером - вообще голубой.
А вот тот то смотри – он уж старенький
И пора уж ему на покой.
Я читаю, листаю и думаю -
И о том, что хочу я узнать
Ну, никто тут из них не додумался
Простых истин попроще писать.
Пусть мне скажут друзья – антропологи
Где душа в человеке живет.
И зачем на куски и безжалостно
Иногда так хозяина рвет?
Отчего она может приблудиться
И остаться вдруг в теле - в другом
Да и как ее бедную малую звать
Обратно в свой брошенный дом?
Чтоб вернулась – вдруг села, расплакалась.
Рассказала, как там ей жилось.
И так сладко ль любовью безжалостной
Упиваясь, ей бедной спалось.
Хорошо там все с ней обращались ли?
Чем кормили, – поили её?
И как надолго с ней попрощались ли?
Не забыли ль и в ней своего?
***