«Увидеть Париж и умереть» (с)
Наш спектакль на двоих -
извержение тысяч вулканов,
с грохотом водопадов,
сходом лавин,
и падением снежных крыш.
И таким же количеством
вселенских потопов,
с обезумевшими волнами
закипающей влаги.
Приливами и отливами,
и сплетением наших имен,
и блужданием наших рук,
вознесением наших душ,
и падением наших тел.
Мы не верим давно Заратустре.
Избегаем услуг Ноя.
Нас не нужно спасать.
Оставьте же нас в покое.
Слышите, вы!
Все!
Языком,
разделив тебя надвое
(касанием, словом)
от мизинцев
на тонких ступнях
задрожавших ног
до изящных запястий
улетающих вверх рук
вдруг почувствовать,
как пульсирует твоя жизнь
на моем конце света.
С твоего дна
поднимусь - новым.
Подниму тебя
в свое небо - новой.
На закрученной в узел простыни,
расплываемся в беспечной слабости.
Я –
осьминогом трепетнопалым,
едва прикасаясь
легкой тысячью пальцев,
на тебе буду сны ворожить.
Ты –
засыпающей нездешне-красивой морской звездой
до последней истомы
мой прерывистый сон пеленать.
Соберу с твоей кожи губами
свой запах,
и твое желание жить
на распахнутых настежь губах -
чтобы утром соединить вновь
тебя в одно целое.
Наш ночной театр бесконечен.
Мы не едем с тобой в Париж
Нам не стоит теперь умирать.