Я слышу все твои вдохи и выдохи.
Знаю когда стакан в руке дрожит .
Выпей эту злую судьбу и выдохни,
Копилкой с похмелья не дорожи.
Монеты сжимаются в утренний кулак.
Потные ладони мерзнут, держа чекушку.
Ты вспомнишь еще не раз детский Гулаг,
Паек из ботвы и хлеба краюшку.
Отплачешь за тех , кто уже не придет
С войны… в которой твои же погибли.
И скажешь -- Россия идет на эшафот,
И мысли свои продолжишь в верлибре.
Потом сломаешь не одно гусиное перо,
Потому что шариковые ручки не умеют плакать.
Зальешь бумагу слезами как маленький пьеро.
И выйдешь вновь в февральскую слякоть
К ларьку, где тебя ждет – она,
Девушка торгующая табаком и пивом.
Неспроста тебе она по соседству дана,
Глаза как озера и голос игривый.
Забудешься на время от своих фобий --
Рядом с ней мир не такой уж и черный.
А ночь встретишь вновь средь надгробий,
И будешь харкать кровью в уборной.
Страх. Он всегда живет рядом с тобой.
Но ты его отгоняешь от себя как можешь.
Иногда звучит перкуссия с гитарой наперебой,
Иногда в балетных туфлях ты Фигаро кружишь.
Поспи, мой мальчик, у меня на плече.
Оно очень надежное , предавать не умеет.
Надеюсь, нас простит небесный казначей,
И разлучить Гулагом никто здесь не посмеет.
Уберечь хочу тебя от людской молвы,
От змеиного шипения и земного ада.
Хочешь с шиповником чай и тэхинной халвы?
Хочешь нежной любви под сияние снегопада?