Под утро, часам эдак к пяти, город гасит горевшие всю ночь окна и фонари. Дома становятся тихими, серыми, однотонными. Кажется - это человек, ночь напролёт страдавший жестокой бессонницей, наконец-то закрыл свои воспалённые измученные глаза и впал в мирное младенческое забытье. Пустые серебряные стекла - как полупрозрачные веки на бледном и нездоровом лице...
На улицах очень пусто, спокойно и холодно. Тут и там заливаются птицы. Если вслед за городом закрыть глаза, но не засыпать, а вместо этого обратиться в слух - можно подумать, что ты находишься посреди весёлого майского леса. Если же сойти с асфальтированной дороги и углубиться подальше в поросший деревьями овраг, то и глаза закрывать не надо... Иллюзия становится полной. Хотя ещё неизвестно, что здесь иллюзия: лес или всё-таки этот больной, разросшийся подобно раковой опухоли город? По крайней мере, сейчас кажется, что город.
Восточная сторона неба напоминает заваленную мятыми подушками и перинами кровать: так много там скопилось влажных тяжёлых облаков. Не надо ни о чём думать - просто стой и следи, как с этой великанской постели медленно, но без всякой неохоты поднимается яркий багровый шар солнца.
Никакого человечества в общепринятом смысле этого слова - то есть человечества царствующего, великого, затмившего собой всю остальную планету - не существует. В такие минуты невозможно этого не понять.