…Запоя тяжкое похмелье -
холодной жидкости настой.
И как не продолжай веселье,
а все закончится водой…
*****
Ночи, не гаснущей рутина -
кошмарный жизненный урок.
Густой слоенкой никотина
на грудь сползает потолок.
Галлюцинаций проявленья -
разгульной юности отстой.
Меня ночные воплощенья
заставят думать над собой
Они упрямо режут память,
рвут темноту на расстоянья.
И долго - долго будут ранить
воспоминаньями сознанье.
Как из обмылков грязной ванны
скользят по телу чьи-то руки.
Они держались за стаканы
кто от безделья, кто от скуки.
Вот-вот потянут и утянут
и рвется голова от злобы,
что страхом реквием натянут
из мыльной проклятой утробы.
Со зверским криком вылезаю
из преисподней ускользая,
но сон берет и понимаю,
что вновь куда – то улетаю.
Куда? Туда – же только стоя.
Иду с покрытой головою
я по тропе тоски и воя
сам обнажен перед собою.
А там тела, они ужасны.
И снова, снова эти руки.
Сопротивления напрасны,
они гниют и дарят муки.
Глаза пусты и в ритмах плача
волна повторного виденья -
все это жертвы отравленья,
каких оставила удача
Я не забуду эти лица
и ту ужасную тропинку,
где в мысли врезалась страница
и стерла, светлую искринку.
Всему бы стать и так остаться,
но где–то в центре середины
глас со спины: Куда собрался?
Там не посмотрят на седины!
Мамуля, мамочка родная
тебя же нет, я точно знаю.
Доверься, милый, уверяю,
что в этом мире я чужая!
А ты не спишь, но так уж вышло,
нужда заставила спуститься
по мне б: закрыла это дышло,
а ты обязан извиниться!
Я опустился, как скотина
от жизни каменно – проклятой!
Она, постыла, как чужбина
ужом ползу поземкой клятой!
Семь дней глушил от безнадеги
безбожно, дал душе скитаться,
не верил, что есть две дороги,
пожалуй, буду выбираться…