Шли пустыней… присели…
Быль моя – о каракурте,
Паучке ядовитом,
Что полз по сияющей бронзе
Твоей кожи,
И ты испугалась меня
С моим шёпотом:
«Только не дёргайся.
Боже!
Медленно ляг на песок
И позволь ему переползти,
И не вздумай смахнуть паучка.
Лишь один его крошечный коготь
Столько яда вмещает,
Что тотчас не станет тебя!»
Переполз.
Ты лежала, и встать не желала.
Мне казалось, что тот паучок –
Это наша вражда…
И застыл
Из пустыни тот кадр навсегда:
Ты лежишь,
Тело выгнуто в павший навеки вопрос.
Ты живая. Не воск.