Купец товар сберечь решает,
И под иным названьем скрыл:
Офелья - стих мне украшает,
Но Хлоя - истинный мой Пыл.
Своими строфами и лирой
Я воспою Офельи стать,
Когда для Хлои, для кумира
Начну я петь, начну играть.
Но звуки нежные являя,
Я с песней слил печальный стон:
Пока Офелью восхваляю,
Я в очи Хлои погружён.
Стыд Хлои мил, Офелья – хмура,
Я пел, играл, терзаясь сам:
Венера молвила Амуру,
Что притворяться трудно нам.
Matthew Prior (1664-1721)
An Ode
THE merchant, to secure his treasure,
Conveys it in a borrowed name:
Euphelia serves to grace my measure;
But Cloe is my real Flame.
My softest verse, my darling lyre
Upon Euphelia's toilet lay;
When Cloe noted her desire,
That I should sing, that I should play.
My lyre I tune, my voice I raise;
But with my numbers mix my sighs:
And whilst I sing Euphelia's praise,
I fix my soul on Cloe's eyes.
Fair Cloe blush'd: Euphelia frowned:
I sung and gazed: I played and trembled:
And Venus to the Loves around
Remarked, how ill we all dissembled