О, как он стар, мой старый мир! В нём не осталось даже слов.
Я – так привычно – выхожу навстречу ночи и луне.
Цепочки звуков из квартир, кусочки фраз, обрывки снов...
Пунцовый горизонт пожух, и бархат неба стал темней.
Созвездий рыбья чешуя мерцает тускло. Фонари
Морскими перьями качнут от дуновенья ветерка...
Качнусь – морским коньком – и я у мегаполиса внутри, –
При виде щупальцев-минут полипа-города-цветка.
Мой мир – неимоверно стар. Колодцы сопряжённых крыш
Сплелись – кораллами – в узор, образовав гигантский риф, –
Людских амбиций пьедестал. «Кричи!» – здесь путают с «Услышь!»,
«Возможно» – с «Нет», «Good luck» – с «Позор», самих себя приговорив
К пожизненной привычке – ждать, к потоку грёз и рефлексий...
Здесь – человеческий планктон уверовал, что все киты
Давно на берегу лежат – Алясок, Мексик и Россий.
Здесь действует один закон – (ему подвластна даже ты!) –
Производить, производить – себе подобных, без конца...
Остановился – ВСЁ. Засох. Исчез. Забыт. Пропал и след.
Инстинкт-бетон-стекло-гранит. Лицом к лицу... Теперь – лица
Не увидать. Суровый бог всех одноразовых побед
Царит – над миром хитрецов. Перехитрив себя самих,
Они растят вершки вершков, а корешки – бросают прочь...
Найду ли я в конце-концов приотворившийся на миг
Проход в игольное ушкО?.. – Не знаю я, не знает ночь.
Я опускаюсь на скамью. Весь палисадник погружён
Во мрак. Лишь огоньки зрачков гуляющих вокруг котов...
А настроения Камю и образность Сэй Сёнагон
Под Млечным парусом-сачком на ухо шепчут: “Ты готов?..”
А я – не знаю: я – готов? Ведь в мире не осталось слов.
Он стар, он так безмерно стар!.. Сквозь воду, сквозь огонь и медь
По древним венам льётся ток... И я струюсь поверх голов
– Иных таксонов эмиссар – навстречу ночи и луне.