Иду неслышно, не касаясь ворса
Излюбленных его ковров,
Готическим паучьим контрфорсом
Он держит мир в числе своих даров.
Абу-Али посмотрит чуть лукаво
И тихо спросит: «Чем же ты больна?»
Но так ли важен бой под Балаклавой?
И так ли сильно давит тишина?
Так я иду, не вымолвив ни слова,
Считая по утру его богинь,
Триадой Гегеля он отвечает снова,
Лишь остаётся прошептать: «Аминь…»
Толпа смахнёт как пыль, как паутину
Всё то, о чём Сократ не написал,
Но он опять всё превратит в картину,
Не дав мне имя в кривизне зеркал.
Его мечтами жизнь украсит ниши,
Но я пройду, не тронув их огня…
Замру на миг – услышать, как он дышит,
И Ungrund Бёме вытеснит меня.