Два клоуна жили на яркой арене,
Два мима: Печальный, Весёлый.
Печальный воспитан был в строгой манере,
Весёлый — вообще был бедовый.
Он шуткой из друга слезу выбивал,
И публика в хохоте выла,
Калила ладони на скорбный оскал,
Кричала: "Поддай-ка, дурила!"
И смехом Весёлый ещё и ещё
Печального в скорбь загонял.
Народ потешался, когда он зельё
В напиток ему подсыпал.
Но как-то Печальный закорчился в боли,
От боли, что в сердце вошла.
У публики снова зарделись ладони,
Весёлый пинался в бока.
Трагично кричал он: "Вставай же, вставай,
Состряпай гримасу тоски!"
Печальный торжественно-гордо молчал,
И смертью покрылись черты.
Тут вздрогнула публика, гомон утих,
Оркестр замолк оглушимо.
Заплакал Весёлый, снимая парик,
Над телом умершего мима.
…Так наша проносится глупая жизнь:
Мы — клоуны в жалкой репризе,
И сердце взрывается спазмами жил,
Никак не смирившись в капризе.
(10.07.1991, 23.12.2001)