(Снежная сказка)
(Сюжет и главные герои Анатолия Скоросова (АИС))
Средь лесов и древних гор
есть, с не очень давних пор,
место - здание в ограде:
во поле фасадом глядя,
задом стоя в лес густой –
дом простой… и не простой.
Приезжают летом люди
пошуметь. Мы их не будем
за веселье осуждать –
людям надо отдыхать!
А зимой в лесной глуши
всё в снегу, и ни души.
Остается лишь дежурный
в домике с резьбой ажурной.
Кроме сторожа, собаки,
двух котов, в подпольном мраке
жил еще, один такой,
кадр заштатный – домовой.
Звали его просто - Фасей,
и фамилия в запасе,
для солидности была -
Цузэрбаххер (вот, дела!)
Он имел приятный голос,
строен, худ, и светлый волос
был разбросан по плечам,
глаз светился по ночам.
Симпатичен в полной мере!
Только в маленьком размере
заключалась вся беда –
не высок он. Это – да!
Росточком был, ну скажем, для примера,
чуть выше туфля тридцать пятого размера.
Домового тяжек труд –
все уснут – он тут как тут.
Надо сторожа пугать.
По дому мышей гонять.
Пыль таскать из-под диванов.
Бить на кухне тараканов.
Шелестеть газетой старой.
Побренчать стеклянной тарой.
В вентиляцию дудеть…
В общем – надо попотеть!
Друг у Фаси был – Зубарик.
Маленький пушистый шарик:
глазки, ушки, мокрый нос,
другу до плеча дорос.
Чистил шёрстку спозаранку.
Был похож на обезьянку -
весь коричневого цвета
Фасин друг, зимой и летом.
Вечерами оба друга,
слушая, как воет вьюга,
за стеной средь белой дали,
у камина блюз играли.
Играли так волшебно, нежно,
что звуки плыли сказкой снежной…
Однажды – утро было.
Светало, блюз играл,
и всё вокруг застыло –
лес музыке внимал.
У горизонта небо
цвело, сильней горя.
Затронут следом не был,
плед толстый декабря...
И вдруг – в эту белую негу,
скользя по бесхозным стогам,
ворвался луч первый. По снегу
промчался с ним смех, шум и гам!
И всё закружилось, блистая -
снежинки, и ели, и дом.
И как снегириная стая
вкатился хохочущий ком!..
Просто – из города автобус,
оставив книги, ручки, глобус,
привёз ребят. Ведь им пора
кричать: «Каникулы! Ура!»
Зубарик с Фасей на чердак
забрались, скрывшись кое-как.
Ребята ж вырвались на волю
и разбежались, в миг, по полю.
Весь день два друга наблюдали,
как во дворе снежки летали.
Как дети ёлку наряжали,
как под гору, крича, бежали,
как, наплясавшись, шли на ужин…
Как трясся, шумом, дом, разбужен!
Потом всё стихло. Ночь спустилась
и липким сном вокруг разлилась.
Все спать легли, уставши днём…
Сказал Зубарик: «Фась, пойдём!
Ведь ждёт уже нас Снежный блюз.
Да, что с тобой?» - заметив грусть
в глазах у Фаси, он спросил –
друг верный не переносил,
когда веселый домовой
молчал печально сам не свой…
Была причиной той печали
девчушка, что ещё в начале
дня сумасшедшего, с утра,
заметил Фася. Со двора
донёсся звонкий смех и голос.
И волосы, как спелый колос,
на лоб вились из-под берета.
И хоть без роскоши одета -
заметен её стройный стан.
Как первый розовый тюльпан
была она юна, мила,
загадочна и весела!
В груди простого домового
какой то трепет поселился…
С ним не было еще такого –
наш Фася, кажется, влюбился!
Тихо было ночью этой -
блюз не заиграл, как летом.
Дом, уставший от забот,
погрузился в сон. И вот,
Фася в комнаты спустился,
за диваном притаился,
в глубь скользнул, и у окна
на кровать, лишённый сна,
посмотрел. Она там спит!
Свет полночный серебрит
прядки сбившихся волос,
губы, щёки, брови, нос…
Так, любуясь ликом милым
(не давая страсти силам
воли), Фася до утра
просидел. Идти пора…
Целый следующий день
он бродил за ней как тень
А она о том не знала –
веселилась да плясала.
Ночью ж - снова в спальне он
охранял любимой сон.
Так каждую ночь тайно он приходил,
Садился в сторонке, и молча любил.
Но, незаметно, две недели
промчались. Вот - ребята сели
в автобус свой, однажды днём…
И опустел, затихнув дом!
А влюблённый домовой,
с непокрытой головой,
на «конёк» высокой крыши
попрощаться с милой вышел,
не сдержался - прослезился,
в снег глубокий опустился.
В сторонке, за него тревожась,
стоит Зубарик, зябко ёжась
(он всюду рядом с другом был).
А вдаль автобус уходил…
Средь лесов и древних гор
дом стоит тот до сих пор.
Зубарик с Фасей там живут,
верша свой каждодневный труд.
А вечером, над далью снежной,
плывёт тоскливо блюз их нежный…
1992