Дом распахнет все ставни поутру -
непрошенная осень на постое.
Приходит время нежность из пустого
в порожнее, в перо, которым вру,
переливать, как будто ворожбой
неловких строк, их воздухом щербатым
возможно усмирить бессонный атом
сомнений, беспризорный разнобой
колоколов простуженных унять,
или хотя б упрямство их умерить…
А осень шепчет: каждому по вере
воздастся, и всё длится трескотня
в божбе лукавых рифм, но изначально
всё ересь, всё слова – сколь их ни трать,
что камни в омут, брошены в тетрадь
округлые созвучия… Молчанье
расходится кругами – тишь да гладь…
Свет будет холодать, сливаясь с тьмою,
но истово того, с чьей тишиною
сродниться можно, будет не хватать,
того, кто слышит робкий первый снег
и скрипочки сверчков за стылой печкой,
всю боль и вязкость ноты бесконечной,
какой отмечен маятника бег…