***
Потный Шевчук кричит со сцены: Размножайтесь, братцы!.. Китайцы идут!..
А я такой интеллигентный и политкорректный не кричу. Я молчу. Про китайцев я не говорю. Как-то неумно говорить про китайцев, неудобно. Про них РНЕ должны говорить, общество «Память» и прочие мудаки…
Молчать всегда выгодней. Сходишь за умного, всёпонимающего, белого и пушистого. Говорить невыгодно. Особенно про китайцев. А Шевчук говорит.
А китайцы действительно идут. Не потому что они плохие, бесчеловечные. И кровь русских младенцев они не пьют. Они просто идут. Потому что их много. Легион.
Размножайтесь, братцы!..
17 мая 2007 года
***
Мы проснулись с утра совершенно чужими.
18 мая 2007 года
***
Исписывать печаль. Тоску разменивать на строчки. Из неизбывности выращивать стихи…
20 мая 2007 года
***
Он остановился около продавцов зеленью. Пахло свежестью. Очень приятно пахло… На него попало несколько капель, когда продавщица, грузная нерусская тётка, передавала пучок лука и ещё чего-то.
Он подумал о море и женщинах…
18 июня 2007 года
***
Я заглянул в чью-то тайну. Я знал, это не может быть долго. Но это случилось со мной.
19 июня 2007 года
***
Мы ищем различия, нам нравится отличаться. И это приводит к войне.
У нас гораздо больше общего, чем мы думаем. У мужчин и женщин, у христиан и мусульман, у арабов и евреев, у коммунистов и антикоммунистов… У всех.
25 июня 2007 года
***
Почему ты один этой ночью... зачем…
так бессмысленно ночи проходят
ты в тоске и дремоте наматываешь часы
как круги, как сроки неволи
нам до воли – совсем ничего
до рассвета – немного потерпим
ну а там побежим по делам, по работам своим
и забудем про глупые ночи до нового срока
25 июня 2007 года
***
Обиделся я на одного родственника. Ну, думаю, всё, при встрече всё выскажу. А только увидел его – сразу простил.
Такой человек… Обижаться на него невозможно!
3 июля 2007 года
***
Я неровно дышу к эпилогам. Послесловие – как послевкусие длинного пути, пережитого путешествия…
В эпилогах заложена невообразимая концентрация смысла. Его плотность повышается в несколько раз. В маленьком пространстве текста разрешаются судьбы героев, возможно, огромного романа.
До этого происходящее утопало во многих словах и страницах, хотя могло длиться всего один день. А теперь всего несколько страниц, несколько слов, которые охватывают всю дальнейшую жизнь. Главное, то, для чего они все жили, закончилось, главное прошло. Остальное – пусть это даже последующие за событиями триста лет – удостоено лишь беглого взгляда. И в этом беглом взгляде, в котором убегает автор, растворяясь в последних словах книги, наступает извечное «в конце концов». Конец времени книги. Её Страшный Суд. Книга становится частью вечности, отплывает в безвременье. А люди, населявшие её, получают отведённые им в вечности места. Мы окидываем прощальным взглядом те места, что успели стать для нас такими родными и живыми…
Поднять паруса!.. Ничего не забыли?.. Ах да, она умерла через три года… Протяжный гудок… Матросы обрубают канаты… А он жил ещё долго… Прощайте!..
3 июля 2007 года