1. яхта
в голодном стылом море с пустыми берегами
мой парусник пылает задумчивым огнём.
луна в душе похожа на бледный лунный камень -
полуночного неба молочный окоём…
прощаемся, простимся, оставим – и забудем;
а далее – ни мира, ни взора, ни лица,
лишь Волос Вероники из бездны с чёрной грудью
застенчиво сознания фотонами касается…
вселенная немеет. пространственное эго
разделало на звёзды единства нежный свет;
и тянется галактиками эхо, эхо, эхо -
но нет ему ответа, да и кому - ответ…
оставим всё, что было, останемся друзьями
в постылом море судеб на яхте «я-и-быт»…
и бьётся бестолково в груди подлунный камень
желания и страха: любить – или не…
2. фрегаты
фрегаты умирали наивно и бесцельно,
и ветер бил по мокрой от пламени щеке;
но взоры пьют отныне не трепетную тему -
ленивую прохладу… иссушеный аскет -
ещё не совершенен; и, как тропе ни виться –
к заснеженным вершинам стремит души тепло
холодное сознание, синеющее птицей
не радости – но права на суть или на плоть…
а выбор – так ли важен, когда не выбирали
и предки, и потомки ничто из ничего?
частицы, электроны, зажатые в металле -
бежим судьбою строем, ища у жизни ток…
но ток – не то, что длится, а что нельзя оставить:
не просто невозможно, а именно – нельзя!
ты, видимо, не помнишь: фрегаты умирают,
лишь только сделан выбор: вперёд - или назад…
3. гость
надрыв бессмыслен, если жизнь длинна,
а если коротка – вдвойне бессмыслен.
скользя по грани «он-или-она»,
зачем-то обретает форму мысль…
зачем? я буду знать, когда найду
простой ответ, забывший о вопросе
«кого искать на этом берегу?..»
в гостях я должен знать, кому я – гость.