* * *
Не боюсь я мышей
и лягушек болотных.
Мыши серые.
Ну и пусть!
Не боюсь я парней,
что стоят в подворотне.
Все боятся.
А я не боюсь!
Я боюсь, что счастье мимо
незамеченным пройдет
И меня никто любимой
никогда не назовет.
Вам смешно?
Ну и пусть!
14 лет
* * *
Над ней хрипела первоптица –
Учился пенью соловей.
Но эти звуки углубиться
В работу не мешали ей.
Ей не хватало не таланта,
А предков с развитым мышленьем.
Она была неандерталка
Годов тринадцать от рожденья.
Шершавым каменным осколком,
Пригодным для письма вполне,
Она старательно и долго
Долбила ямку в валуне.
К ней подобрался осторожно
Один взъерошенный приятель.
Хотел взглянуть он, если можно,
На непонятное занятье.
Она б сказала, да не знает
И слов таких, чтоб он поверил,
Как страшно по ночам бывает
В холодной каменной пещере.
И хочет выскочить признанье
В ловушку пойманным оленем.
И отдала ему посланье –
Валун с заветным углубленьем.
Он стиснул камень в жестких пальцах
И разломал – и весь ответ.
Он тоже был неандертальцем,
Им до любви – сто тысяч лет.
16 лет
* * *
Ты говоришь, а я молчу –
случайным словом не хочу
нарушить ясную союзность:
так дивно слились – гомон улиц,
тишь ниспадающих ветвей,
дыханье солнечных лучей
и голос твой; но снова ты
разводишь брови, как мосты,
и говоришь, что я молчу,
а мне слова мои, как шум
чужой средь голосов оркестра;
вокруг такое равновесье
тебя и мира.
Я молчу.
18 лет
* * *
В голубое небо засмотрись,
Залюбуйся крохотной синицей.
В небе так лучи пересеклись,
Что она покажется жар-птицей.
И другого счастья не желай,
Не пытайся взять руками птицу.
Получив в ладони журавля,
Ты не сможешь на него молиться.
И увидишь, где беда твоя,
То, чего не ведала в разлуке:
Сломанные крылья журавля
И свои беспомощные руки.
19 лет
* * *
Смотрите в шахматную доску,
Как в зеркало тревог и бурь.
Как символично, как непросто
Передвижение фигур!
Полна решимости гнева,
То наступая, то юля,
По полю скачет королева,
Спасти пытаясь короля.
Спасает девочка от двоек,
Когда стоит он у доски;
Жена спасает от попоек,
От дурости и от тоски.
Король (о, как вы все похожи!)
Сидит, ворчит, чего-то ждет.
Он многое умеет тоже,
Но дальше клетки не пойдет.
В далекой древности и в эру
Космического корабля
По полю скачет королева,
Спасти пытаясь короля.
Ей все заранее известно,
И в том числе судьба своя:
Должно погибнуть королевство,
Когда не станет короля.
19 лет
ЗАКОН ИНЕРЦИИ
Все оказалось забытым и ложным,
Внешние силы давно не приложены,
Только упрямое глупое сердце
Мчится вперед по закону инерции.
Все оказалось не так уж запутано –
Первое правило старого Ньютона.
Детство кончается и не кончается,
Долго пустые качели качаются,
Брошенный в воду кораблик с ладони
Долго в холодной воде не потонет,
И без влиянья чего-нибудь внешнего
Все еще плачет любовь моя прежняя...
Все оказалось не так уж запутано –
Первое правило доброго Ньютона.
20 лет
* * *
Я школьница. Портфельчиком качаю,
В нем пачкает тетради бутерброд.
И мальчика знакомого встречаю,
И прячусь от него за поворот.
Он стеклышко с асфальта поднимает
И на прохожих смотрит сквозь стекло,
А я слежу за ним, не понимая
Причины любопытства своего.
Вот он прошел, а я стою в волненье
И вслед ему невидяще гляжу.
Я напишу о том стихотворенье
И никому его не покажу.
21 год
* * *
Потом ты встретишься с другой
(Не знать того бы дня!)
И назовешь ее женой,
Как будто нет меня.
Она красива и добра,
Она тебе верна,
А я из твоего ребра
Была сотворена.
У вас свой дом, паркет блестит,
И зеркала, и бра,
Но как в груди твоей болит
Отсутствие ребра!
21 года
* * *
С утра покрыл деревья иней,
С утра повсюду снег лежит,
С утра сегодня мой любимый
Уже не мне принадлежит.
Я не спрошу у бела снега,
Зачем он все к земле летит,
И не спрошу у человека,
Зачем он в сторону глядит.
Я знаю, он пойдет сегодня
Все в ту же сторону опять
Свой поза-позапрошлогодний
Непозабытый снег искать.
Пойдет он вслед за белой вьюгой,
Пойдет, пока хватает сил,
Туда, где с первою подругой
Снежинки первые ловил.
Там для него былое зримо,
А для меня лишь снег кружит.
С утра сегодня мой любимый
Уже не мне принадлежит.
21 год
* * *
Виной ли только этот снег
Или другое что?
Чужой какой-то человек
Надел твое пальто.
И шапку где-то взял твою,
И даже голос твой.
Зачем я рядом с ним стою
И не бегу домой?
Ведь знаю я, что он – не ты,
А лишь чуть-чуть похож.
И главные твои черты
Вовек в нем не найдешь.
Но я стою, и силы нет
Мне от него уйти.
Все жду, а вдруг он даст совет –
Где мне тебя найти.
23 года
* * *
Какой я беззащитной становлюсь,
Какой я неприкаянной бываю,
Когда свою неназванную грусть
Вдруг именем конкретным называю!
Да тут еще рванулось половодье.
Возникшее из мартовских снегов,
И вот уже я назвала Володей
К моей душе пришедшую любовь.
Тяну лицо к теплеющей природе,
К сиянию холодного дождя
И выдыхаю тихое: – Володя! –
Другого восклицанья не найдя.
И это значит, что уже проснулись
На ветках почки и на сердце смех.
В огромный лужах отраженье улиц
Значительней и глубже улиц тех.
23 года
* * *
Союз любимого с другой
Провозгласил мою свободу
От обещанья жить в угоду
Любви, как водится, слепой.
Союз любимого с другой
Не погасил моей улыбки,
Ведь многолетние ошибки
Не стали цепью роковой
Любви, как водится, слепой.
Союз любимого с другой
Знаменовал мое открытье
Людей, предметов и событий,
Не отгороженных чертой
Любви, как водится, слепой.
24 года
* * *
Во сне не помню ни обид, ни боли,
Мне снятся сны с любимым в главной роли,
Мне снятся утешительные сны
О том, что я дождусь своей весны.
И я, уже почти поверив в это,
Вдруг просыпаюсь – середина лета.
25 лет
* * *
Любимый мой ведет меня на смерть.
Мне несколько шагов прожить осталось,
И я еще пытаюсь рассмотреть
Его лицо – вдруг в нем возникнет жалость.
Но ощущенье времени остро,
И острием сужается пространство.
Любимый мой ведет меня к метро,
И там, у входа, мы должны расстаться.
На теплом эскалаторном ветру,
В толпе, в метро на площади Восстанья
Мне каждый раз казалось, что умру,
Как только мне он скажет:
– До свиданья.
25 лет
* * *
Стоят телефоны – союзники многих влюбленных.
Я тоже кидала не только монетку – судьбу,
Чтоб стать то подарком в высоком ларце застекленном,
То замершим телом в стоячем стеклянном гробу.
Приветствую я, как торжественный символ начала
И одновременно как горестный символ разлуки,
Приветствую мысленно, где б на пути не встречала,
Сообщников тайны моей – телефонные будки.
25 лет
* * *
Нам очень трудно будет повстречаться.
Пусть даже в предназначенном году –
Ты не пойдешь искать меня на танцы,
Я, зная это, тоже не пойду.
И утром по дороге на работу,
Во встречных нахожу твои черты,
Но, если вдруг меня окликнет кто-то,
То это будет кто-то, а не ты.
И не сведет с тобой нас летний вечер.
Я в сторону сверну, боязнь тая,
Что, если я сама шагну навстречу,
Ты не поверишь в то, что это я.
Нам очень трудно будет повстречаться...
26 лет
* * *
Еще морозы все крепчали
И солнце стыло на заре.
Ничто весну не предвещало,
Но месяц март в календаре.
И на душе был свет не часто,
И сердце стыло от утрат.
Ничто не предвещало счастья,
Но месяц назывался март.
28 лет
* * *
Пускай ромашка мне ответит
На тот единственный вопрос,
Который столько раз на свете
Ромашкам слышать довелось.
Она, подняв лицо бесстрашно,
Стоит среди прозрачных трав.
Я наклонилась за ромашкой
И распрямилась, не сорвав.
С тем, загадала о котором,
Я научилась понимать,
Как по цветным ходить узорам
И тех цветов не обрывать...
28 лет
* * *
Что нужно, чтоб пирог испечь?
Мука, вы скажете и печь,
Да сахар, яйца, молоко.
Испечь пирог совсем легко.
Лишь было б только для кого
Испечь его.
А печь самой себе пирог –
Не дай вам бог!
29 лет
* * *
Не потому ль, что теплым светом
Окрашен низкий небосклон,
Мне кажется, что мальчик этот
В меня влюблен.
И для чего мне это нужно?
Зачем его звонка я жду?
Мне, так безоблачно замужней,
Зачем придумывать беду?
Я не воскликну: «Если б раньше –
Тобой подаренный букет!»
Но – мальчик, будь моим реваншем
За пораженья юных лет.
Влюбись – и жди меня, как праздник,
Но мы не встретимся с тобой,
Поскольку рыжий одноклассник
Дружил с девчонкою другой,
И очень редко пели птицы,
И душу драли холода...
Самой бы только не влюбиться,
А то все будет, как тогда!
30 лет
* * *
Знал бы ты, каким бываешь
В дни разлук со мной!
Ходишь где-то и не знаешь:
Ты уже иной.
И в моей минуте каждой
Твой далекий путь.
И глаза болят от жажды
На тебя взглянуть.
И себя утешить нечем,
Нужен только ты...
Со второй минуты встречи
Плачут все мечты.
Наступает повседневность
Кухонных забот,
Убивающая ревность
И обидам счет.
Ты сидишь, не отвечаешь,
Сумрачный и злой...
Знал бы ты, каким бываешь
В дни разлук со мной!
31 год
* * *
Кто-нибудь горюет о потере –
На асфальте ключ лежит от двери.
Кто-то в дом к себе попасть не смог.
Топчут этот ключ десятки ног.
А иной обходит осторожно,
Но вернуть потерю невозможно.
Глаз чужих его коснулась тыща,
А одам глаза его всё ищут...
Так и я – себя в толпе огромной
Чувствую, как этот ключ бездомный,
Никому не нужный. Потому,
Что нужна тебе лишь одному...
32 года
СЫН
Две ладошки кверху тянет он,
Мы к нему подходим с двух сторон.
Мы ребенка за руки берем,
Кажется, что мы его ведем,
А на самом деле третий год
Мальчик наш меня с тобой ведет.
А люблю тебя я или нет –
Ни вопрос не нужен, ни ответ.
32 года
* * *
Когда такие нелады,
Что лишь полссоры до беды,
И к черту катится любовь,
Случайно к нам придет свекровь.
За наши ссоры не корит,
А лишь про мужа говорит,
Которого на свете нет
Пятнадцать лет, пятнадцать лет.
«Пятнадцать лет, а будто год,
А мне все кажется – придет.
Но без него проходит жизнь,
А я молю его: – Приснись!
Но он так редко снится мне.
В тот вторник виделись во сне…»
И улыбается она,
Любовью сбывшейся полна…
Потом она уйдет домой,
А мы останемся с тобой.
33 года
* * *
Есть возраст пустышек и первых шагов,
Есть время прочтения первых слогов.
Как разные возрасты есть у людей,
Так разные возрасты есть у семей.
Ты мелкие ссоры бедой не зови –
Ломается голос у нашей любви.
Теперь она той достигает поры,
Как буйная речка, скатившись с горы,
Течет по долине, настолько ровна,
Что даже не видно, течет ли она.
33 года
* * *
Любимый мой, пишу тебе письмо.
Кому нужна подобная причуда?
Ты очень далеко сейчас отсюда,
И потому пишу тебе письмо.
Ты от меня в полутора шагах
Читаешь книгу, лежа на кровати.
И речь моя тебе совсем некстати,
И нет нужды тебе в моих словах.
Душевный мир и поворот в судьбе
Героя книги – так тебя тревожат!
Я напишу письмо, тогда, быть может,
Тебя заставлю вспомнить о себе.
Почтовый штемпель должен, как печать,
Придать письму солидность документа.
И, дописав, я не ищу момента,
Чтоб поскорей тебе письмо отдать…
Любимый мой, пишу тебе письмо…
А в чем же суть посланья в самом деле?
О чем-то мы поговорить хотели,
Но не смогли. И я пишу письмо.
34 года
МУЖ
Я однажды сказала ему:
«Что такое со мной – не пойму.
Все удачно сложилось уже,
Но такая тоска на душе,
Будто рвется последняя нить.
И на свете не хочется жить».
Он ответил рассеянно: «Да»,
Он не слушал меня, как всегда.
Он сказал: «Ты картошку свари,
Поедим, а потом говори».
И не стал он меня утешать,
А консервы пошел открывать.
От меня отступила беда.
Оказалось, он прав, как всегда.
35 лет
* * *
Я весь вечер ждала у окна,
Я ждала, что придет он опять.
Он пришел.
Но я снова одна.
И теперь уже некого ждать.
36 лет
* * *
Люблю тебя, когда ты далеко,
Когда тебя разлука заслонила,
И мне вообразить вполне легко
Тебя таким, какого полюбила.
И как мне дорога любая весть
О приближенье нового свиданья,
И верю я, что между нами есть
Священный дар взаимопониманья.
И вот уже я в двух часах езды,
Все меньше между нами промежуток,
Но душу вдруг хватает под уздцы
Усталый многоопытный рассудок.
И я шепчу тебе весь этот путь
Под стук колес одну печаль простую:
«Любимый мой, прошу, похожим будь
Хоть каплю на того, кого люблю я!»
36 лет
* * *
Ты спрашиваешь, что мне подарить,
Чтобы прослыть достойным уваженья
В глазах-всех тех, кто спросит, может быть:
«Что подарил твой муж на день рожденья?»
Ты, спрашивая, что мне подарить,
Как бы за труд нерадостный берешься,
И этим признаешься, может быть,
В том, что любовь стопталась, как подошва.
Ты спрашивал ли, что мне подарить,
Когда дарил цветы и воскресенья?
Но почему теперь не может быть
В твоей душе потребности в даренье?
Мне грустно от вопроса твоего.
Любить – дарить. Нет сочетанья проще.
Ты подарить не сможешь ничего,
Хоть согласуешь свой подарок с тещей.
37 лет
* * *
Человек тот звонил мне опять.
Были в голосе сила и страсть.
Надо мужу о том рассказать,
Чтоб разрушил он эту напасть.
Как хочу я, чтоб выслушал он,
Чтобы понял и подал мне руку!
Но у нас телевизор включен
Про неверную чью-то супругу.
Муж мой смотрит, сочувствуя ей,
Преисполнен к искусству доверья.
Расскажу о беде о своей
Хоть бы так – на экранном примере.
Муж не понял, что я – о себе.
И, сочувствуя бабе из фильма,
Возгласил: – Подчиняйся судьбе,
Своим чувствам, прекрасным и сильным.
Разве нет для измены причин? –
Продолжал поучать он наивно. –
Ты б сравнила двух этих мужчин
Прежде чем осуждать героиню.
Возмущенье свое не гася,
Даже тайну почти обнаружа,
Я сказала ему, что нельзя,
Не хочу с кем-то сравнивать мужа.
Он сказал, что на мысли моей
Видит тень буржуазных иллюзий.
Фильм окончен, но скоро хоккей –
Не навязывай праздных дискуссий.
И опять зазвонил телефон.
Тот же голос – ни дальше, ни ближе.
Но у нас телевизор включен,
И супруг мой звонка не услышал.
37 лет
* * *
Тепло и свет, и жизнь моя – от солнца,
Под ним живут мои цветы и дети.
Зачем ищу звезду в полночном небе?
А звезд на небе бесконечно много,
И все неотличимы друг от друга.
Зачем ищу я среди них одну?
Далекая звезда, чужое солнце,
Вокруг тебя другие есть планеты,
А я планета солнца своего.
Зачем в ночное небо смотрят люди?
37 лет
* * *
Как волка ни корми, он смотрит в лес,
И запах леса волку ноздри гложет.
Но это только праздный интерес,
Он так объелся, что бежать не может.
“Я здесь посплю два дня, потом уйду” –
Решает волк в блаженной полудреме.
Но вновь жует он вкусную еду
И спит с теленком рядом на соломе.
И думает: “Уйду... не век же здесь...
Свободен я, меня не привязали...”
Как волка ни корми, он смотрит в лес –
Уже почти ослепшими глазами.
37 лет
НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО
Как хочу я ответить тебе, хоть и знаю: не надо.
Я сказала последнее слово. Зачем же опять?
А вчера проходила одна мимо Летнего сада,
Там опавшие листья уже начинают сгребать.
Скоро ящик укроет Амура от зимних морозов,
Только Летний останется летним – в метель и в пургу.
Вот и все. На твои остальные вопросы
Я ответить уже никогда не смогу.
37 лет
* * *
Забываю тебя понемногу,
Забываю тебя, слава богу.
Вот он – разума завоеванье –
Неуклонный процесс забыванья.
В день по дню забывала сначала –
Эта скорость меня огорчала.
А потом, не валя на погоду,
В день уже забывала по году.
Но доступно вполне человеку
В день забыть и по целому веку.
За неделю веков будет семь.
Но когда же забуду совсем?
37 лет
* * *
Для чего я покаялась мужу в грехах,
От которых мы плакали вместе?
Для того, чтоб поведать об этом в стихах,
Не боясь ни огласки, ни мести.
Как осенние листья, отпали крыла,
Лишь немного спина кровоточит…
Сокровенную тайну свою продала
Я за тридцать серебряных строчек.
37 лет
* * *
Когда ты увидишь
крупные хлопья снега,
которые будут падать три дня подряд,
то знай, что это мои письма –
я писала тебе
и, не отправив, разрывала на мелкие кусочки.
Буквы выцвели,
пока эта печальная стая
летела от моего города до твоего.
Теплая бумага
превратилась в холодные снежинки.
Подставь руку
и поймай одну из них –
это моя слеза
на твоей ладони.
37 лет
* * *
Я не хочу лететь на самолете,
Чтобы невинно не погиб народ.
Утратив равновесие в полете
Над Белгородом рухнет самолет.
Исследовав подробности крушенья,
Специалисты подведут итог:
Преодолев земное притяженье,
Мое к тебе – преодолеть не смог.
38 лет
* * *
Зачем письмо, написанное другу,
Распространять в стихах на всю округу?
Затем, что тот, чье имя на конверте,
Письмо с недоумением повертит.
Но кто-нибудь другой, совсем случайный,
Поймет и примет мой привет печальный.
И это значит, я дождусь ответа,
Пусть от другого – главное не это.
39 лет
* * *
Как сумку, перетряхиваю душу:
Ключи от дома, пропуск на работу,
Платки, мешки, квитанции и деньги,
Извечные проблемы и заботы.
А где же?.. Было… Точно помню, было.
Оно светилось, грело и звучало
Мелодией, которая исчезла.
Душа моя дырявая, наверно.
И это чудо в дырку провалилось,
А прочее осталось все на месте:
Катушка ниток, список телефонов,
И всех необходимых дел ненужность.
50 лет
* * *
Друг к другу жмутся старики
В людском клокочущем потоке.
От них уже недалеки
Последнего прощанья сроки.
Всё меньше места для друзей
В их сокращающемся мире
И всё милей вдвоём в своей
Забитой барахлом квартире.
Средь книг, которых не прочли,
И не прочтет уже никто их,
Средь фотокарточек в пыли
И старых пятен на обоях.
53 года
ЧИТАТЕЛЬНИЦЕ
Прочтя мои стихи, ты мне сказала:
– Теперь я много о тебе узнала.
Напрасно я дала тебе тетрадь –
Ты о себе должна была узнать.