Крученой раковины звук
хранит в себе картину мэтра,
что написал он кистью ветра.
Я только к уху поднесу,
и засверкает солнцем пляж,
где тишина рокочет глухо,
вращая шум на грани слуха.
Полоска суши, отепляя,
обозначается пока.
И движет шею сонно, сольно
в зелено-розовые волны,
отождествляя облака
и море дрогнувшее. Врозь
метет их к пене побережья.
И мягко, словно шерсть верблюжья,
та суша, мокрая насквозь,
ложится, ластится... близка.
Летишь по ней, едва ступая,
и поднимает крылья стая
вверх золотистого песка.
Но разлучаешь, все равно,
пустую раковину с телом.
И вновь картина побелела,
и замки рухнули на дно…