«Я не буду играть!» Ноты сброшены, губы поджаты,
И экстаз пианино в непрошенной ноте затих.
Бледный лик поднимая, маэстро уходит куда-то –
Музыкант и мужчина не плачет…при взглядах чужих.
Дождь стучит в ритме вальса по трубам и стеклам оконным,
В первом горе серьезном советчик не лучший, увы…
Это мученик новый сошел с рукописной иконы –
Оттопырены уши, глаза зеленее травы…
Верно, уши с хозяином шутку плохую сыграли:
Все решили – мальчишка способный, мальчишка – талант.
Умиления слезы родители дружно роняли,
Чинно взоры потупив: «Великий растет музыкант!»
Совершенство ему подарили в пакетике ярком –
Неприлично тяжелая ноша для тоненьких рук.
Правда глупенький гений, представьте, боится подарка,
Словно с нотой фальшивой его навсегда отберут…
И маэстро несбывшихся грез, честолюбцев услада
Смотрит в серо-свинцовые, будто с тоски, небеса…
А ему-то немного, до смеха немного и надо –
Только б раз ошибиться…а дальше уж как-нибудь сам.
…И на старой, к двухлетию купленной мальчику карте,
Как дорожки от слез, Енисей, Ангара, Ганг да Инд…
А за запертой дверью все шепчутся взрослые дяди:
«Бедный маленький гений… Вивальди… Шопен… Вундеркинд…»