Палящий зной сжигает кожу век,
Открыть глаза немыслимо, безумно,
Несусь по пляжу, ускоряя бег,
Себя веду безудержно и шумно,
Веселым криком оглашая брег.
Вода блестит как зеркало, стекло,
Морской прибой пленит воображенье,
Нагретый воздух нежно и тепло
Ласкает тело каждое мгновенье.
Жара, скорей к воде, бегу, лечу,
Не чуя ног, как крылья за спиною,
Прохлады сон изведать я хочу
Тот, что зовет зеленою волною.
Гвалт чаек высоко над головой,
Песок холодный прямо под ногами,
Чего еще желать, живя мечтой,
Разве что, скалы скрыты облаками,
Или полет в вершине голубой.
Воспоминанье неба синевы,
Вершины, кручи. Разве это было?
Поляны изумрудные травы
И главное, о чем совсем забыла,
Тайны огня великого цветы.
Я чествую огонь в самой себе,
Не этот жар, что кожу опаляет,
Я чувствую его в самой судьбе,
Но словно бы, завеса укрывает
То пламя неизменно на земле.
Я Стелла, понимаю, Стелла я,
Воспоминанье холодом лавины
Обрушились невольно на меня,
Но, кажется, я здесь до половины,
На коже не присутствует броня.
Я напряглась, враги, кругом враги,
А я нага, слепа и беззащитна.
Руки, как сами, сжались в кулаки,
О боги, я дрожу, и это стыдно
Для той, что девой нарекли реки.
Я не младенец, мне тринадцать лет,
Уже шесть лет минуло с тех событий,
Что принесли с собой немало бед,
С момента удивительных открытий,
Что в глубине меня огонь и свет.
Так вышло, что по воле злой судьбы
Я уничтожила своих сестер и братьев,
И странствую по свету с той поры,
Я странствую, как жуткое проклятье,
Для всех, кто видеть бы меня могли.
Я выгляжу почти как человек,
И без брони от девушки подростка
Меня не отличите вы вовек,
Но я не беззащитная сиротка.
Я дочь дракона, девушка-змея,
И чаще летом моя нежна кожа
Становится почти как чешуя,
И на дракона больше я похожа,
Но только до начала сентября.
Потом линяю очень тяжело,
Становятся белее мои плечи,
Приятнее для слуха мои речи,
Обличие прекраснее зело.
Я феей становлюсь, и вот когда
Мои глаза, прическа зеленеет,
Я с гор иду в прекрасные леса
И там живу, пока не потускнеет
От матери мне данная краса.
Вся осень пролетает словно день,
Цветов нектар и мед я собираю,
И без опаски подойдет олень,
И я его не съем, а приласкаю,
Пока зимы не подбегает тень.
Но только наступают холода,
Я возвращаюсь в старую пещеру,
Там из запасов шкуры и еда,
Ну а воды всегда довольно в меру
Из водопада или из пруда.
Здесь и готовлю с чешуи броню,
Из кож, что у меня остались с линьки,
И куртку, и перчатки себе шью,
Скрепляя швы металлом без заминки.
Что, спросите, где я металл взяла?
В селении в низинах и долине
Из кузни поздно ночью забрала
У кузнеца, известного разини,
Он даже не заметил, что пришла.
Ковать училась долго, не спеша,
Призвать огонь в пещере было трудно,
Талант мой, как дракона-малыша,
Случалось даже так, заснув под утро,
Я лишь сжигала попусту дрова,
Но не могла сплести заклятье мудро.
Да, не могла, та сила, что во мне,
Стихийно появлялась, уходила,
И, даже чуя надобность в огне,
Даже когда пещера вся остыла,
Я не могла и щепку запалить,
Но только рассердилась, все сгорело.
Я так устала, не хотелось жить,
Но я наследница престола, королева,
Не дайте, мысли, мне себя убить.
Огонь во мне, он сущее проклятье,
Пока еще была совсем мала,
То не давало вред еще заклятье,
Но детства уже минула пора.
Так было, у деревни я купалась,
В низинах плавала в уключине реки,
С подругою ундиной баловалось,
Когда внезапно люди подошли.
Они поймали в сеть мою подругу,
Связали, затем стали избивать,
Затем хотели пропустить по кругу,
Что это, не могла я понимать.
Я в камышах укрылась, но, о боги,
Вдруг превращенье тела началось,
Я закричала, мне скрутило ноги,
В змеином сердце появилась злость.
Ну, вот заметили, ундину бросив,
Все четверо направилось ко мне.
А я привстала, волосы отбросив,
Во всей своей змеиной наготе.
Бандиты поначалу испугались,
Но обнажили острые мечи.
Хотя явится, ближе не решались,
Как поняла, к богине из реки.
Вот, все они достали амулеты,
Вгляделись, засмеялись, не она.
Не излучали эти угли света,
Я не богиня, с разговора поняла.
Вот, осмелев, они походят ближе,
Но амулеты держат пред собой.
Вот подошли, я на руку их ниже,
Их забавляет лик змеиный мой.
Тут маг сказал: "То девочка-подросток,
На ней всего лишь змейки чешуя. —
Затем он главному заметил просто: —
Похоже, что она еще дитя".
Вожак: "Несите сеть, возьмем и эту,
Потом в зверинец князю продадим,
Когда получим лишнюю монету,
Себя за все мытарства наградим"
Маг: "Осторожно, вдруг он опасна".
Вожак: "Что, эта? — Он махнул мечом. —
Ты, Брио, беспокоишься напрасно,
Мы эту змейку без труда возьмем".
Вот он ко мне направился, рукою
Крепко схватил за левое плечо,
Я вырвалась с ужасной быстротою,
Раскрыла рот, дохнула горячо.
Он закричал, схватился за лицо,
Волчком по брегу с боли завертелся,
Он закричал: "Темно, о, как темно!"
Завыл, стеная, на песке уселся,
Призвав, чтоб отомстили за него.
Маг отступил, заклятия шепча,
Его лицо недвижимо застыло,
Он силы обуздать хотел огня,
Пока не понимая, что за сила
Питала в заклинаниях меня.
Я и сама бы не смогла сказать,
Что мои страсти и огонь питает,
Так колдуну откуда это знать,
Что магией обычной обладает.
И если б рунами владеть могла,
То мага бы как мошку раздавила,
Но опыта мне видно не хватило,
За чародеем вспыхнули леса,
Но колдуну совсем не навредила.
А мечники уж ближе пошли,
Ударили, задеть пытаясь тело.
Пусть не пробили крепкой чешуи,
Но я змеёй от страха зашипела
И отступила в глубину реки.
Два воина за мной хотели плыть,
Но маг велел обратно им вернуться,
Сказав, что так меня не победить,
Произнеся: "Способно, то проснуться,
Что все село способно погубить".
Разбойники остановились, но
Вожак напомнил им о подчиненье.
Затем он посулил им серебро,
Затем же, улучшая сбиров рвенье,
Он запретил им думать о спасенье,
Пока исчадью ада жить дано.
Но воины не торопились в бой,
Ведь я уж полностью переродилась,
И стал ужасен видом облик мой,
Я в девушку-дракона превратилась.
И страха не испытывала я,
Я видела себя великой, грозной,
Я более не девушка-змея,
Я, вроде, даже стала выше ростом.
Два воина сейчас передо мной,
Сейчас их лица серые от страха,
А маг, тот отливает желтизной,
Намокла потом новая рубаха.
Вожак не видит, он на них кричит,
Но, вот, неладное невольно заподозрил,
Прислушался в чем дело, и молчит,
Лишь слышно, как огонь тревожит сосны.
Вода стекает с бедер моих, плеч,
В горле шипит, клокочет само пламя.
Я знаю, что способна всех испечь,
Но не спешу исполнить это, зная,
Труднее с мертвых выгоду извлечь.
Я вижу будущих событий череду,
Я как едина с таинством Вселенной,
С тем знанием, что позже обрету,
Когда достигну сути вожделенной,
Что без сомненья в будущем найду.
Я вижу, как охотятся за мной,
Где предстаю нагой и беззащитной,
И вижу, как склоняются пред мной,
Драконихой великой и фригидной,
И выбор остается лишь за мной.
Драконихой остаться навсегда,
И сеять ужас, хаос, разрушенье.
Змеи ли вернуть образ, но тогда
Я буду вечно думать о спасенье,
Но обрести смогу тепло гнезда.
Я понимала, ни один дракон
На полукровку никогда не глянет,
И с ужаса издала рев и стон,
При этом сильно выдохнула пламя.
Солдаты побежали, только маг
Еще пытался удержать защиту,
Кричал от боли, ужаса вожак,
Но больше не тянулся к антрациту,
Где на угле дракона выбит знак.
Наоборот, на четвереньки встав,
Он амулета цепь сорвать пытался,
Безостановочно при том крича,
А амулет все больше раскалялся.
Маг тоже хлопал, по себе стучал,
Солдаты, те за лесом где-то выли,
На каждом амулет звездой сгорал,
Цепочки кожу в уголь превратили,
У каждого на шее страшный шрам.
Маг справился, отбросив амулет,
Вожак дополз к воде уже безумный,
Цепь жгла уже не мясо, а скелет,
Погибелью явился камень рунный ,
Я видела, ему спасенья нет,
Но окатила бедного водой,
Вот уголь зашипел, затем погас
И стал обычной серою золою,
И растворился в лужице тотчас.
Маг отступал, бежал скорее к лесу,
Защиты заклинания творя,
Все повторяя: "Дочь реки, принцесса,
Пророчества, о бедное дитя…"
Теперь я знала: здесь, в реке, отныне
Сосредоточье силы всей моей,
Останусь здесь и сделаюсь богиней,
Богиней до кончины мира дней.
Но в образах предвиденья дракона
Я вдруг увидела и тут же поняла ,
Что навсегда тогда лишаюсь трона,
А Виолета, мачеха моя…
Но нет, об это даже думать больно,
Ведь мне принадлежит по праву трон,
И пусть отец повел себя безвольно…
О нет, скорей прогнать ужасный сон.
Я первое дитя, мой трон по праву,
И лишь мне будет восемнадцать лет,
То, обретя признание и славу,
Я возвращусь домой, как человек.
Теперь я вижу, кто есть Виолета,
Она из чудищ тех, что навсегда
Хотят избавить этот мир от света,
Она сгубила мать мою, о да.
Теперь я вижу ясно совершено,
Богини взор пронзает суть времен,
Как сеть она сплетает изощрено,
Куда и попадает царь-дракон.
Я вижу мир уже порабощенный,
Где солнце поглотила злая тьма,
Народ, уже навеки разобщенный,
Бежит от чудищ прочь на острова,
Но даже там защиты нет, о да.
Драконы в небе сильны и могучи,
И брат, мой брат, похоже, их ведет,
Своими крыльями сминая тучи,
Ну, а внизу на кораблях народ
Готовит катапульты, луки, стрелы,
Вот чародеи магию плетут.
Герои неизменно духом смелы,
Те грозные булавы достают.
Так вот, что хочет сделать Виолета,
Людей, драконов меж собой стравить
И всех защитников, и стражей света
В кровавой битве страшной погубить.
Но где ответ? Ах, вот, да я, похоже,
В змеиной коже, названной броней,
И жар пустыни, пить хочу, о боже,
А вот и старец полностью слепой.
И он мне ведает о гибели миров,
А солнце жарит так немилосердно,
А стою, не понимая слов,
И падаю, и в речке уже верно,
И вижу зелени живой покров,
Затем дорога, пустоши, таверна,
И снова я в болоте своих снов.
Но речка, то реальность, она здесь,
Дышать пытаюсь, но вода повсюду,
И в голове картин отрывков смесь,
И я пытаюсь выплыть, веря чуду,
Чтобы свершить над мачехою месть.
Я не дракон теперь уже навек,
Ну да, вот человечьи руки, плечи,
И кожа белизною словно снег,
Ну что же, провидению отвечу:
Я не богиня, просто человек.
Тьма, вспышка света, снова тьма,
Я чувствую, как тело изменилось,
И выплываю медленно из сна,
Где мне виденье чудное явилось.
Глаза открыты, мир— совсем другой,
Теперь уже предстал передо мной.
Я вижу мертвых, словно бы живых,
Душа вождя еще кружит над трупом.
Я вижу тени тех солдат двоих,
Вижу воронок жуткие раструбы,
Куда затянет вскоре сущность их.
Но мага точно среди мертвых нет,
Вон силуэт его между деревьев,
Да, верно, там, где видится просвет,
И он живой, а не явился тенью.
Бежать, я чую, он портал открыл,
Здесь вскоре будет много чародеев.
Я им нужна, он их предупредил,
Шкуру дракона золотом оценят,
А мне сражаться не хватает сил.
Ундина стонет дальше на песке,
Я к ней бегу, веревки разрываю,
Затем обратно тороплюсь к реке
И среди волн подругу отпускаю.
Она напугана, ей мой ужасен вид,
Не узнает свою подружку-фею.
Я говорю, она в ответ молчит,
От глаз ее невольно леденею.
Там недоверие, и боль и страх,
И неприятие к змеиной коже,
И жуткая улыбка на устах,
Что на оскал чудовища похоже,
Все это вижу я в ее глазах.
Но вот ундина ожила в воде,
Почувствовав родимую стихию,
Затем она исчезла в глубине,
А я, вдруг ощутивши атонию,
Уже без сил уселась на песке.
Нет, не узнала меня дух воды,
Печально, как печально и нелепо,
Я дочь дракона, феи, но, увы,
Не выгляжу посланницею света,
А это что, нет, из огня шары.
Похоже, маг нашел себе подмогу,
Ну, ладно, он сражения хотел,
Придется покориться злому року,
А это что еще, удары стрел…
Скрипят пружины, арбалета блоки
О, люди, почему вы так жестоки.
Боятся видно, бьют издалека,
Болт ударяет в лоб, хотя несильно,
Конечно, я змея, но вот глаза,
Боюсь, здесь будет магия бессильна,
Коль прямо в око попадет стрела.
Ну, вот глаза закрыты, все, орда,
Для вас я как дракон неуязвима,
Я чувствую, что как дракон сильна,
Под стрелами скалою недвижима,
И вовсе не боюсь шаров огня.
Но что это, броня, моя броня,
Она исчезла, словно испарилась,
И жжет огонь терзающе меня,
Но это так приятно, божья милость,
Мне кажется, что я уже не я.
Шумит прибой, я знаю, что прибой,
И знания явились ниоткуда.
Видения смещались меж собой,
Я в мир иной попала, это чудо.
Но тут же, опаляющий огонь,
На моей коже шрамы оставляя,
Как бы черту ужасную провел,
И я почуяла, что быстро убегаю.
Вот в бок меня ударили копьем,
В ту сторону я выдохнула пламя,
А вот пытаются задеть мечом,
И там уже кричат бойцы, сгорая,
Повержены драконихи огнем.
Бегу, хоть хорошо, что лошадей
Никто из них, похоже, не имеет,
Я ускользнула, нет у них коней,
Вон и пещера вдалеке чернеет,
Там проведу остаток лета дней.
Но вот без шкуры выходить нельзя,
Маг видел, как я выгляжу девчонкой,
И будет вновь охота на меня,
И не спастись, коль буду в коже тонкой,
А значит, мне нужна своя броня.
Вот полиняв, я выполнила план,
Отправилась в деревню недалеко,
Там где кузнец-разиня обитал,
И вот, когда он снова выпил грога,
Стащила инструменты и металл.
Потом училась укрощать огонь,
Собрав дрова тайком в соседней роще.
Почти всю зиму я ковала бронь,
Прошло полгода или даже больше,
Но я была довольная собой.
Мой туалет готов, пускай ногтями
Его пришлось кроить, булат-металл
Кожу мою змеиную не брал,
Зато теперь обзавелась штанами,
И курткой на меху укрыт мой стан.
Теперь на мне сапожки и перчатки,
Лицо закроет маска, если что,
Достаточно уж поиграла в прятки,
Теперь я и сама приду в село.
Ну, а пока, проведаю ундину,
Пусть видит, что снимается наряд,
А после в города уйду, в долину,
Уж не боясь ни магов, ни солдат.
И вот на берегу стою знакомом,
Вода блестит как зеркало, стекло,
Ундина, несомненно, снова дома,
Все стало, как и прежде, хорошо.
Птицы поют, звеня над головой,
Песок холодный прямо под ногами,
Чего еще желать, живя мечтой,
Разве что город с яркими огнями,
Что исчезает в дымке голубой
В воспоминанье яблоней сады,
Домик и печка, разве это было?
Школа, учеба, первенства игры,
И как же я о том совсем забыла.
Я на земле, но стоп, ведь я змея
Сейчас у речки серебром прозрачной
Открыть глаза, нет, я уже не я,
Враги кругом, я чувствую их, мрачно
Подумав, где теперь моя броня.
Глаза открыты, да, не речка здесь,
Шум за спиной, о, нет, весь пляж усыпан,
Подумать только, он усыпан весь,
А солнце слепит очи, как софиты…