Много ездил я по дальним странам, бедствия терпя в борьбе со Злом.
Где –то – то ли где-то за Ираном, то в кишлаке забытом драном
Случай на охоте был… с бараном. Может быть, товарищи, с козлом!
Вы меня, наверное, поймете,
Если я вам дам к разгадке ключ:
Что тогда случилось на охоте,
На горе-вулкане Шивелуч.
Шел баран уверенно и гордо
(Потому что, в общем, был тупой),
Весело тряся бараньей мордой.
По ущелью шел, на водопой.
А навстречу двигался верзила –
Вольный живописец и стрелок.
И к тому козлу со страшной силой
Приближался старый грозный Рок.
Вот они столкнулись за скалою –
Выстрел! Перебитая нога!
Да, не повезло с судьбою злою
Бедному козлу! Узрел врага
Поздно он тогда, смертельно поздно –
Только повернуть успел и – хлоп! –
У стрелка был час довольно звездный, -
Во вторую ногу остолоп
Угодил, и бедная скотина
На своих передних целых двух,
Мертвая почти наполовину,
Как-то побежала во весь дух!
Бац! – И на одной ноге, глядите, -
Больше не увидите вовек! -
На одном (из четырех!) копыте
Кое-как продолжил он свой бег.
И тогда добил его верзила, -
Вольный живописец… и садист.
И его при этом осенило:
«Видимо, баран был… коммунист!
Или декабрист – к примеру, Пущин, -
Явно не буржуй и не плейбой:
Только им, пожалуй, и присуще,
Даже умирая, рваться в бой».
Был баран тот вкусен, словно финик,
И тяжелый (еле доволок)!
И не знаю, жив ли старый циник,
Этот «ворошиловский стрелок».
Вы уж мне поверьте, дяди, тети, -
Был же, был (барану на беду), -
Тот реальный случай на охоте
В семьдесят втором (кажись) году…