Рассветный ветер, неизменный путник,
в окошко постучал. И, как всегда,
художник вышел, распахнул этюдник:
- Пускай весь мир пожалует сюда!
День просыпался. Позади ненастье.
Улыбка озарила старика,
и, будто невесомая от счастья,
ловила чистый миг его рука.
Роднил он землю с необъятной высью,
почёсывая изредка висок,
а осень неспеша роняла листья –
высокой пробы листья на песок.
Всё оттеняя синевою нежной,
подзолотила стужу октября,
и рассыпает по ветвям небрежно
искристые иголки серебра.
Старик неспешно обошел треножник,
разглядывая неба глубину:
- Учись, душа! Вот истинный Художник!–
вздыхая, он восторженно шепнул.
Кисть уронил. И позабыл этюдник.
- Не возмутить бы сада тишину!.. -
Читал палитру колдовского утра,
и в буйстве красок осени тонул.