Балансирует на грани между пятью страшными мирами жизнь. Картинки цельной нет, а есть пазлы. Вот складываю один, иду с дочкой по улице, солнце светит, прохожие любуются, какие красивые, улыбаюсь. Смотрю на небо, смотрю направо, вдруг мир распадается, превращается в мазки, ограничивается краями холста и жизнь распадается, будто кислота по коже льется, болью в правой руке отдается, музыкой Баха в ушах отдается. И дочка трижды сказала мама, не в силах ответить, молчу упрямо. Подожди, у мамы когда-то был мир.
Мир не рухнул, он просто не может, он должен сложиться во что-то приличное. Ничком на кровати, запястья в обхвате, чего я хочу? Я промолчу. Да, ты угадал, но мало ли дал? Останутся шрамы? Визгливые дамы, огней панорамы, чужой этот город, с тобой здесь хочу, но вновь промолчу.
И бились бокалы и плакали лица, прохожие падали, это мне снится начало войны, или спица от раскладушки. Когда ты еще жила в моем брюшке хотела в наш мир? В нем так много дыр, и самая страшная дыра – это мама, о чем не спросишь молчит упрямо. У мамы весь мир из дыр.
И ёбнуть по морде никто мне не может, а это ведь только одно мне поможет. О, боже!