Опять настали сумерки души.
Не любится. Не пишется. Не мыслится.
Серятина - её не сокрушить,
Вечноживуща! Жуткая бессмыслица!
Так было сто и триста лет назад.
На серых лицах - серые глаза:
Грозя свинцом, два пистолетных дула,
Теперь в меня наведены со стула.
Ну, где тот палец, что взведёт курки?
Я подхожу к опасному пределу:
Исус Христос, раскинув две руки,
Сумел взлететь, оставив муки телу.
Его полёт по веренице лет
Нисколько не прибавил счастья людям...
Ужель и мой по этой жизни след,
Неся любовь, сочиться ядом будет?